Курсовая работа: Экономический курс Ф. Рузвельта (США) и И. Сталина (СССР): сравнительный анализ

Тема реферата:

«Экономический курс Ф. Рузвельта (США) и И. Сталина (СССР): сравнительный анализ»

Введение

Экономика любой страны развивается неравномерно, рывками, т.е. она переживает деловые циклы.

Одна из самых тяжёлых фаз цикла любой экономики является кризис, который характеризуется резким ухудшением всех параметров экономического развития(с1).

В начале 20 века две великие и могущественные державы, главные противники друг друга, СССР и США, переживали сильнейшие кризисы в экономике…

В этих странах были противоположные взгляды на ведение политики и экономики, разные менталитеты, и тем не менее, их великие лидеры, И. Сталин и Ф. Рузвельт, старались вывести свои страны из кризиса похожими методами.

Цель работы: охарактеризовать политику в области экономики Ф. Рузвельта (США) и И. Сталина(СССР).

Задача работы: сделать сравнительный анализ экономических курсов, которые проводили И. Сталин в СССР и Ф. Рузвельт в США.

Я выбрала эту тему по нескольким причинам.

Во-первых, мне, как будущему экономисту, интересно узнать, как две великие державы, СССР и США, выходили из экономических кризисов, какие экономические теории и методы они использовали, и на сколько разные экономические курсы оправдали себя на практике.

Во-вторых, в США при управлении Рузвельта впервые в мире так тесно переплелись теория (кейнсианская теория) и практика («Новый курс» (с2)), а это само по себе вызывает живейший интерес.

В-третьих, Рузвельт и Сталин – сильные, великие личности, которые оставили след в истории.

В-четвёртых, эта тема очень актуальна.

1) США и Россия остаются и сегодня державами, борющимися за мировое господство. Знание истории в такой обстановке необходимо.

2) Экономика США в данный момент испытывает депрессию, и многие специалисты сравнивают в своих статьях данную депрессию с «Великой депрессией» (с3).

3) Наша экономика всё ещё ощущает на себе последствия экономического развития в СССР, кроме того, в СССР очень многие данные были засекречены, искажены, нам же сейчас даётся возможность переоценить многие события и аспекты жизни в СССР.

Мною была использована различная литература. В основном, учебные пособия различных авторов по экономической истории зарубежных стран, истории Белоруссии и России для студентов с экономическим направлением. Так же были использованы учебные пособия, в которых были напечатаны материалы по советскому периоду, излагающиеся на основе современных, уточнённых статистических данных.

Также я использовала различные статьи по данной теме, размещённые в экономических журналах и Интернет-порталах.

Литературы очень много, но информация слабо систематизирована, поэтому я решила выделить несколько основных пунктов, по которым буду сравнивать экономические курсы И. Сталина и Ф. Рузвельта:

1. Суть курса, теоретические обоснования экономического курса;

2. Источники финансирования курса;

3. Финансовые и банковые системы;

4. Развитие промышленности. Стройки-гиганты;

5. Сельское хозяйство;

6. Налоговая система;

7. Социальные проблемы и их решения;

8. Итоги проводимой политики;

Политика Ф. Рузвельта в области экономики

Экономический кризис заставил американское правительство искать пути оздоровления хозяйства и разработать комплексную антикризисную программу. Решение этих задач связано с именем крупного политического деятеля XX века Франклина Рузвельта, представителя Демократической партии, который одержал победу на выборах 1932 года (прил1). Вскоре после прихода к власти он предложил «новый курс», направленный на радикальное решение проблем страны. Следует отметить, что политика «нового курса» была разработана в течение 100 дней на специальной сессии Конгресса, созванной 9 марта 1933 года.

Суть этой программы, во многом основанной на учении выдающегося английского ученого-экономиста Джона Мейнарда Кейнса (1883–1946), кратко можно свести к следующему: отказ от надежд на автоматический выход из кризиса, ограничение стихии совершенной конкуренции, внедрение методов государственного регулирования экономических процессов в стране, смягчение социальных противоречий, проведение различных реформ во внутренней и внешней политике США. Среди тех, чьи идеи также использовала администрация президента Ф. Рузвельта в период, получивший название Великой депрессии, был известный экономист Василий Леонтьев (1906–1999), уехавший из России в 1925 году.

4 марта 1933 г. 32-й президент США занял Белый дом. В инаугурационной речи он сказал: «Единственное, перед чем мы должны испытать страх – это сам страх. Стране нужны, и если я правильно понимаю её права, стране требуются дерзкие, непрерывные эксперименты. Ведь это так естественно: избрать метод и испытать его. Если ничего не получается, надо честно признать это и попробовать другое. Самое важное – что-нибудь пробовать».

И действительно, в этот момент США необходимо было энергичное правительство, способное остановить дальнейший спад, заставить работать механизм капиталистической экономики, не допустить развития движения социального протеста (с4).

Следует подчеркнуть, что «новый курс» не был заранее спланированной и тщательно продуманной программой, его антикризисные мероприятия часто носили прецедентный характер. Это дало основание считать, что правительство Ф. Рузвельта было практически единственным в истории США, воплотившим в жизнь больше реформ, чем обещало в ходе подготовки к выборам. В осуществлении «нового курса» обычно выделяют два этапа: первый, который продолжался с 1933 по 1935 год, и второй, начавшийся в 1935 году. В целом вся программа была завершена в 1938 году.

В выступлениях Ф. Рузвельта постоянно звучали призывы повернуться лицом к «забытому человеку», и это находило широкий отклик у бедных слоев населения. «Новый курс» получил поддержку как среди рабочих, фермеров, мелкой и средней буржуазии, так и среди крупных предпринимателей, банкиров, поскольку был направлен на всеобщие преобразования в стране.

Администрация Ф. Рузвельта проводила реформы, охватывавшие все сферы экономики.

В года «Великой депрессии» банковская система оказалась на пороге краха, так как большинство вкладчиков бросились изымать золото и доллары, предпочитая держать их дома. Всего за два дня, 2 и 3 марта 1933 года, из банков было изъято 500 млн. долл., сами же банки стали выбрасывать на рынок огромное количество необеспеченных «ценных» бумаг, доверие к которым стремительно падало. В результате паники стали закрываться банки, находившиеся в главных финансовых центрах страны – в штатах Нью-Йорк и Иллинойс.

Многие общественные деятели и политики выступали с требованием национализировать банки, Ф. Рузвельт не пошел на эту меру, а 6 марта 1933 года объявил о введении в стране чрезвычайного положения и закрыл все банки. В течение недели (так называемых банковских каникул) был прекращен обмен банкнот на золото, и оно изымалось из обращения. За это время был принят чрезвычайный банковский закон, по которому все банки делились на три группы: в первую входили «здоровые» банки, их можно было открывать сразу же; во вторую – требующие небольшой помощи, для того чтобы снова функционировать; третью составляли безнадежные банки, и их следовало ликвидировать. Каждый банк мог начать работу только после специального разрешения правительства, а министр финансов имел право потребовать предоставления ему любой информации о деятельности этого банка. Федеральная резервная система должна была выдавать нуждающимся кредитным учреждениям ссуды под залог ценных бумаг и государственных облигаций, им разрешалось выпускать привилегированные акции, которые скупались Реконструктивной финансовой корпорацией, чтобы увеличить объем наличных денег. После этих чрезвычайных решений с 15 марта начали работать банки, признанные «здоровыми». При этом их число сократилось с 6145 в 1932 году до 4890 в 1933-м. В целом за 1933–1939 гг. при сокращении числа банков на 15% объём их активов вырос на 37%(с5).

В апреле 1933 года был принят закон, запрещавший вывоз золота за границу и накопление его в частных руках с целью спекуляции, а также был издан указ об обязательной сдаче банкам гражданами США золотых запасов на сумму свыше 100 долл. Для того чтобы избежать гиперинфляции, были осуществлены меры по закупке золота у населения по ценам, превышающим курс доллара по отношению к золоту. До конца 1933 года его было закуплено на 187,8 млн. долл., и это позволило искусственно снизить курс валюты. Одновременно начался выпуск новых банкнот, не обеспеченных золотом, вслед за этим правительство Рузвельта наложило эмбарго на золото, циркулирующее между США и за границей, а это означало отход от золотого стандарта и обесценение доллара по отношению к золоту, стоимость доллара по отношению к золоту упала на 30%. В январе 1934 года была проведена девальвация доллара, при которой его золотое содержание снизилось на 41% по сравнению с 1929 годом. Начался выпуск серебряных монет, т.е. в стране устанавливался биметаллизм. Из федеральных резервных банков изымался золотой запас и передавался казначейству, а взамен выдавались золотые сертификаты, приравненные к золоту и обеспечивавшие банковский резерв. В начале 1934 года был принят закон о золотом резерве, устанавливавший твердую цену на золото – 35 долл. за тройскую унцию (действовала до 1971 года).

Летом 1933 года был принят закон о банковской деятельности Глас-са-Стигала, по которому депозитные и инвестиционные функции банков разделялись, и создана Федеральная корпорация страхования депозитов. Тем самым государство брало на себя страхование вкладов, чтобы повысить доверие вкладчиков к банкам и предотвратить дальнейшие банкротства в этой сфере. Государство также обязывалось защищать вклады от риска, связанного с использованием банками денежных средств.

В 1934 г. Около 80% всех банков США застраховали свои депозиты. Общественное доверие к банковской системе стало восстанавливаться.

16 июня 1933 г. Был принят закон о восстановлении промышленности. В соответствии с ним предпринимателям в каждой отрасли предлагалось объединиться и выработать «кодексы честной конкуренции» (с6), которые бы устанавливали размер производства, определяли бы уровень заработной платы и продолжительности рабочего дня, распределяли бы рынки сбыта между отдельными конкурентами. Вся же промышленность делилась на 17 групп.

Для проведения закона в жизнь создавалась Национальная администрация по оздоровлению промышленности (НИРА) во главе с генералом Х. Джонсоном. НИРА представляла собой огромную государственную машину федерального масштаба с соответствующими органами в штатах и городах. Через год после создания НИРА кодексами были охвачены предприятия с общей численностью около 20 млн. человек. 450 кодексов распространялись на 95% всей промышленности и торговли США. Монополии сначала с одобрением восприняли нововведение, так это давало им возможность убрать гибких во время кризиса мелких предпринимателей. Чистые доходы 200 важнейших промышленных корпораций в 1934 г. увеличились на 60% по сравнению с 1933 г. рабочим же предоставлялось право участия в коллективных договорах и профсоюзах. За два года эксперимента в промышленности удалось ликвидировать полный хаос и поднять индекс цен производства на 10%.

Стало заметно непосредственное участие государства в экономике. Так, в 1933 г. было создано Управление долины реки Теннесси, перед которым поставили задачу освоить наиболее отсталый район. Управление организовало здесь строительство гидроэлектростанций, работы по укреплению почв, посадке лесов и др., предоставив работу 40 тыс. человек.

В мае 1933 года был принят закон о восстановлении аграрного сектора, в котором предпринималась попытка остановить негативные процессы, охватившие сельское хозяйство. Была создана Администрация регулирования сельского хозяйства (ААА), добивавшаяся повышения цен путем снижения объемов производства сельскохозяйственной продукции.

Низкая покупательная способность населения вела к тому, что люди не могли приобретать необходимые товары, которые в магазинах и на складах имелись в изобилии. Чтобы удержать падение цен и сократить товарные запасы, сельские предприниматели шли на беспрецедентные шаги по уничтожению материальных ценностей. Фермеры, добровольно соглашавшиеся на сокращение производства или уничтожение продукции, могли рассчитывать на премии из фонда, созданного за счет налога на продукцию предприятий по первичной переработке сельскохозяйственного сырья. В течение 1933–1935 годов премиальные платежи на эти цели составили 966 млн. долл. Следует отметить, что премии в основном доставались наиболее крупным фермерам, которые могли относительно безболезненно сокращать посевные площади, сохраняя при этом высокий уровень своих доходов.

В первый же год действия этого закона посевные площади под пшеницей были сокращены на 7,5 млн. акров, было запахано 10 млн. акров созревшего хлопчатника. Государство закупило и уничтожило 6,2 млн. свиней, 8 млн. голов крупного рогатого скота. Пшеницу сжигали в топках паровозов, молоко выливали в море, на полях запахивали посевы кукурузы, картофеля и т.д. А в это самое время миллионы американцев голодали и нищенствовали.

ААА разработала механизм рефинансирования фермерских долгов, достигших к началу 1933 года 12 млрд. долл. Рефинансирование происходило путем сокращения процентов по ипотечной задолженности и удлинения сроков погашения долгов. С мая 1933-го по октябрь 1937 года было выдано 2,2 млрд. долл. кредитов, а также принято 37% всех долговых обязательств фермеров. Все это в какой-то мере позволило улучшить положение в сельском хозяйстве. Доходы фермеров в среднем в 1936 году повысились на 50%. Однако мелким фермерам уже не могли помочь те меры правительства, которые были направлены на упорядочение фермерского кредита. Льготными кредитами могли воспользоваться лишь хозяйства, не имевшие долгов, чья продукция была конкурентоспособна. По всей стране прокатилась волна аукционов, где распродавалась фермерская собственность. В течение 1933–1936 годов было продано за неуплату долгов и налогов 600 тыс. ферм, или примерно 10% от их общего числа.

И лишь в 1938 году была утверждена концепция «всегда нормальной житницы», по которой паритет цен достигался не за счет уничтожения излишков продукции, а путем поддержания стабильно высоких цен. Премии фермерам стали выплачивать в счет еще не проданных товаров. Одновременно американское правительство всемерно поддерживало политику демпинговых цен за границей, стимулировало экспорт пшеницы и хлопка, выдавая за это премии.

Проведение «нового курса» в сельском хозяйстве приостановило разорение фермеров, сократило ипотечную задолженность на 2 млрд. долл., повысило общие денежные доходы фермерских хозяйств (включая государственные премиальные платежи) с 4,7 млрд. долл. в 1932-м до 8,5 млрд. долл. в 1939 году.

Широко шла разработка и налогового законодательства. Курс сводился к улучшению положения бедных путём перераспределения доходов и богатств: повышали налог на прибыли корпораций и на выплачиваемые дивиденды, ввели дополнительные налоги на состоятельных физических лиц.

Налоги на прибыль корпоративного сектора и богатейшие слои американского общества за период 1934–1938 фин.гг. были увеличены почти в 4 раза – с 364 млн. до 1287 млн. долл., а их доля в федеральном бюджете США возросла с 12,3 до 19,1% всех поступлений. Кроме того, за это время доля налоговых отчислений в фонды социального обеспечения выросла с 1 до 22,8% доходной части бюджета, из которых половину платили предприниматели.

«Новый курс» Ф. Рузвельта был направлен на решение многочисленных социальных проблем, и прежде всего одной из главных для Америки – безработицы. В марте 1933 года был принят закон о помощи безработным. Была создана Федеральная администрация по оказанию чрезвычайной помощи во главе с советником президента Гарри Гопкинсом. Эта администрация организовала систему общественных работ, на которую правительство ассигновало более 4 млрд. долл. В эти работы были вовлечены прежде всего молодые люди от 18 до 25 лет, жившие в специальных трудовых лагерях в течение шести месяцев на полном государственном обеспечении. К тому же каждый из них получал 30 долл. в месяц, из которых 25 долл. следовало отправить семье. Молодежь принимала участие в строительстве дорог, плотин, в благоустройстве лесов и парков. Всего в трудовых лагерях работало более 2 млн. человек.

Кроме того, безработные направлялись на строительство скоростных автострад, аэропортов, мостов и других объектов. Они работали на судостроительных верфях, в речных портах и т.д. Всей этой трудовой деятельностью руководила Федеральная администрация общественных работ во главе с министром внутренних дел Г. Икесом, которой были выделены государственные средства на сумму более 3,3 млрд. долл. Зимой 1933–1934 годов по линии еще одного ведомства – Администрации гражданских работ – было израсходовано 933 млн. долл., что позволило обеспечить занятость еще более 4 млн. человек.

В 1930-х годах произошли важные перемены, которые возродили организованное рабочее движение и ускорили его развитие. Изменилось отношение федерального правительства к профсоюзам: оно стало не враждебным, а благожелательным. В условиях Великой депрессии был принят ряд законов, защищавших интересы рабочих, поскольку правительство надеялось, что сильные профсоюзы помогут ослабить последствия кризиса. Следует отметить, что еще в 1932 году, т.е. до принятия программы Ф. Рузвельта, был введен в действие закон Норриса–Лагардиа, который по существу открывал дорогу профсоюзам. Согласно этому закону затруднялось получение судебных предписаний против рабочих организаций.

Для урегулирования социальных проблем правительство демократов пошло на еще большие уступки рабочему движению, что означало переход ко второму этапу «нового курса». В июле 1935 года был принят национальный закон о трудовых отношениях, получивший название закона Вагнера по фамилии его автора – сенатора Р. Вагнера. По этому закону рабочие получали право организовывать профсоюзы, а предпринимателям запрещалось их преследовать за участие в профсоюзах и забастовках, увольнять или притеснять за дачу показаний в суде при решении трудовых споров и т.д. В 1936 году все рабочие организации вошли в единый Рабочий альянс Америки. Были созданы Лига объединенных фермеров и Союз издольщиков, возникали различных общественных организаций, профсоюзы почти во всех отраслях хозяйства.

Для разрешения конфликтов между предпринимателями и профсоюзами (и рабочими) было создано Национальное управление по трудовым отношениям, постановления которого могли быть опротестованы лишь в арбитражных судах. Правда, закон Вагнера не распространялся на многие категории трудящихся: сельскохозяйственных рабочих, домашнюю прислугу, государственных служащих и пр. И все же этот закон расценивался как серьезный успех в деле сглаживания социальных противоречий, поскольку ставил трудовые отношения на правовую основу.

Почти одновременно с законом Вагнера был принят закон о социальном страховании, по которому в стране вводилось страхование по старости, инвалидности и безработице. В страховании по безработице участвовали совместно федеральные и местные власти. Источником средств в основном служило налогообложение предпринимателей в объеме 1–3% от фонда заработной платы. Пособия составляли в среднем 11 долл. (или 36% от заработной платы) и выплачивались в течение 9,4 недели. Пенсионное обеспечение осуществлялось целиком за счет федерального центра. Пенсионный фонд пополнялся путем отчислений не только с рабочих и служащих, но и с работодателей. Пенсии выплачивались гражданам, достигшим 65-летнего возраста.

Все эти и другие социально-экономические мероприятия, входившие в «новый курс», были рассчитаны на то, чтобы обновить экономику страны, сгладить последствия невиданных социальных потрясений в годы Великой депрессии, удержать все слои населения от радикальных шагов, направленных против традиционных ценностей, сложившихся в американском обществе.

Говоря об этом периоде экономической истории США в целом, следует отметить решительную позицию Ф. Рузвельта, которая привела к тому, что правительство страны впервые в условиях мирного времени стало играть значительную роль в экономике. Реформы 1930-х годов подтвердили тезис о необходимости гибкого и умеренного регулирования рыночного хозяйства со стороны государства. Однако, несмотря на огромные усилия, предпринятые администрацией Ф. Рузвельта, первые два года реализации «нового курса» не дали заметных результатов – обстановка в стране оставалась напряженной, оздоровление в экономике не наступало. В преддверии новых выборов 1936 года рабочее движение угрожало лишить президента поддержки.

В 1935 году, когда самые тяжелые кризисные годы остались позади, Верховный суд по предложению крупнейших монополий признал неправомерными и отменил законы о восстановлении промышленности и аграрного сектора, одновременно правительство отказалось от попытки регулировать уровень заработной платы, различные условия труда. Бюро труда во многих отраслях были распущены. В полном смысле слова они действительно были лишь подзаконными актами президентской администрации. И понадобилась долгая борьба, чтобы провести их снова через Конгресс уже в качестве законов.

В 1934–1937 годах американской экономике удалось достигнуть уровня 1929 года, но в 1937–1938 годах разразился новый кризис, ударивший по экономике США сильнее, чем в других странах. За эти два года она оказалась отброшенной примерно на 15 лет. В 1938 году Ф. Рузвельт начал проводить план так называемой подкачки насоса, т.е. увеличения совокупного спроса путем осуществления государственных вложений в экономику, что позволило заметно оживить ее, а число сторонников экономической программы Дж. Кейнса в стране существенно возросло.

В целом же в 1930-е годы в американской промышленности усилилась концентрация производства, что было реакцией на кризисные явления, поскольку крупным корпорациям легче выжить в таких условиях. Например, в конце 1930-х годов на самых крупных предприятиях (с производством продукции не менее 1 млн. долл.), которые составляли всего 5,2% от общего количества предприятий США, было занято 55% всех рабочих и выпускалось 67,5% валового промышленного продукта страны.

Но несмотря на вполне успешное проведение «нового курса», темпы развития экономики США в 1930-х годах были более медленными, чем в других промышленно развитых странах. В 1929–1937 годах доля США в мировом промышленном производстве (за исключением СССР) снизилась с 48% до 42%, а доля в мировом экспорте с 42,2% в 1926–1929 годах до 32,3% в 1936–1938 годах.

Тем не менее, в ряде регионов мира американцам удалось потеснить своих конкурентов. Так, в 1930-е годы американские корпорации стали активно использовать месторождения ближневосточной нефти, и в 1938 году они контролировали уже до 14% ее добычи. Особенно сильное влияние американских капиталов ощущалось в латиноамериканских странах и Канаде, где общая сумма этих инвестиций к 1940 году увеличилась по сравнению с 1929 годом на 30% и составила 7,7 млрд. долл.

Экономический курс И. Сталина

С конца 1920-х началось постепенное свёртывание НЭПа и формирование экономической системы, основанной на иных принципах и методах управления.

Основные черты новой системы, базирующиеся на командных методах и марксистской теории, проявлялись в отрицании рынка как экономического регулятора, переход к директивному планированию народного хозяйства, игнорирование стоимости инструмента и вытеснение частного капитала. Создание данной системы хозяйствования происходило постепенно, в течении нескольких лет, хотя в некоторой литературе пишут, что Сталин, получив власть, «отбросил НЭП к чёрту» (с7), разработав со своим окружением пятилетние планы развития экономики.

Формально провозглашалось расширение использования методов управления экономикой, реально же был переход к жёстко централизованной системе планирования и управления, резкому ограничению товарно-распределительных отношений. Все стадии воспроизводства, ресурсы становились объектом прямого централизованного регламентирования.

Итак, начиная с октября 1928 года (начало первой пятилетки), НЭП был полностью свёрнут, всяческие рыночные отношения пресекались, СССР стало на путь административного командования экономикой.

Экономический курс Сталина можно разделить на два этапа: первые три довоенные пятилетки, и послевоенные восстановительные.

На протяжении 1930–1932 годов фактически было покончено с рыночными методами и в кредитной системе. Кредит как таковой был заменен централизованным финансированием. Был запрещен коммерческий кредит между предприятиями, отменялось вексельное обращение. Упразднялся долгосрочный кредит для государственных предприятий, ему на смену пришло безвозвратное финансирование на инвестиционные цели. Долгосрочное кредитование сохранялось только для колхозов, промысловой и потребительской кооперации.

Ранее самостоятельные банки стали подчиняться наркомату финансов. На счетах банков находились лишь собственные финансовые ресурсы государственных предприятий и бюджетные ассигнования, предназначенные для капитальных вложений, к тому же эти ресурсы можно было использовать только в строгом соответствии с планом. Все операции по краткосрочному кредиту перешли к Госбанку, который сосредоточил у себя до 97% всего объема краткосрочного кредитования. К концу 1930-х годов в стране осталось всего семь банков: Госбанк, Внешторгбанк и пять банков долгосрочных вложений (и уже в 1959 году эти пять банков влились в Стройбанк и, таким образом, в СССР осталось всего три банка).

1925 году началась заметная инфляция. Денежная масса в обращении с февраля по октябрь 1925 года увеличилась на 52%, что привело к резкому росту цен на свободном рынке, которые государство не могло регулировать. В 1926 году приостановился свободный размен червонцев на золото. В том же году был наложен запрет на вывоз советской валюты за рубеж, а в 1928 году – на ввоз иностранной валюты в СССР. Также был ликвидирован частный валютный рынок. Госбанк начал широкомасштабную денежную эмиссию. Денежная масса, которая в 1926/1927 хозяйственном году составляла 1,3–1,4 млрд. руб., в 1933 году достигла 8,4 млрд. руб., а в 1937 году – 11,2 млрд. руб. Цены свободного рынка тут же отреагировали на эмиссию: в 1932 году, по сравнению с 1927/ 1928 хозяйственным годом, они выросли почти в восемь раз, в том числе на промышленные товары более чем в пять раз, а на продукцию сельского хозяйства – почти в 13 раз(с8).

Государство пыталось удержать цены в оптовой и розничной торговле на стабильном уровне, но это привело к острому товарному дефициту, вследствие чего со второй половины 1928 года вводится карточная система распределения. Первоначально карточки были введены в некоторых, а потом и во всех городах страны, сначала на хлеб, затем – на основные продовольственные товары и далее – на промышленные товары широкого потребления.

Самые высокие цены были на рынках, причем рыночные цены росли гораздо быстрее, чем цены в государственной торговле. Так, если разрыв между ними в 1927/1928 хозяйственном году составлял 1,3 раза, то к 1932 году – 5,9 раза.

В конце 1934 года было принято решение об начале отмены с 1 января года. Это мероприятие проходило под лозунгом повышения жизненного уровня населения в результате выполнения заданий первой пятилетки. Но в действительности все оказалось далеко не так. Были введены единые цены, которые были значительно выше прежних нормированных, по которым люди платили за продукты по карточкам.

Средняя заработная плата рабочего в середине 1930-х годов равнялась 150–200 руб., пенсия – 25–50 руб., причем пенсии по старости получали далеко не все категории населения. К тому же рабочие и служащие ежегодно были обязаны подписываться на государственные займы в размере двух-четырехнедельного заработка.

Итак, начиная с 1929 года, в экономике утвердилась административная система управления, которая фактически вернула страну к политике «военного коммунизма», но уже в новых условиях. Директивное плановое распределение ресурсов и продукции окончательно вытеснило рыночные отношения. К концу первой пятилетки полностью сформировалась сверхцентрализованная экономика, которая с незначительными модификациями просуществовала в СССР до конца 1980-х годов.

В промышленности ставилась задача: за 10 лет преодолеть путь, на который другие страны потратили 50–100 лет, догнать и перегнать эти страны в техническом отношении. Целенаправленную политику на установление небывало высоких темпов роста тяжелой промышленности (1928–1940) в ущерб другим секторам экономики принято называть политикой «Большого скачка» (с9).

В декабре 1927 года на XV съезде партии были приняты директивы по составлению первого пятилетнего плана (1929–1933) развития народного хозяйства. В целом эти директивы можно было выполнить: первоначально в них были заложены среднегодовые темпы прироста промышленной продукции 16%. Но в апреле 1929 года на XVII партийной конференции был утвержден отправной, или исходный вариант пятилетнего плана, где ежегодные темпы прироста составляли уже 18%. Затем и эти цифры были пересмотрены, а отправной вариант стал называться минимальным, оппортунистическим, враждебным. Вскоре был составлен так называемый оптимальный вариант, в котором уже стояли цифры 20–22%. Но едва были приняты эти оптимальные цифры, Сталин поднял их на более высокий уровень. То же самое было запланировано и по другим отраслями экономики(прил4). Был выдвинут лозунг: «Темпы решают все!» В декабре 1929 года на съезде ударников было предложено выполнить пятилетку за четыре года. В феврале 1931 года Сталин говорил уже о возможности и необходимости выполнения плана в основных отраслях за три года. Цифры опьяняли всех, они уже ничего не означали, они становились лишь символами близкого всеобщего счастья.

На выполнение этих фантастических планов привлекалось все больше рабочих. Темпы прироста занятых в промышленности и на стройках были очень высоки.

Были построены десятки новых городов в разных районах страны. Впервые начался массовый выпуск самолетов, грузовых и легковых автомобилей, тракторов, комбайнов, синтетического каучука, различного вида вооружения и военной техники. За 1929–1941 годы вступило в строй около 9 тыс. крупных предприятий, то есть по 600–700 ежегодно. Темпы роста тяжелой промышленности были в два-три раза выше тех, что были в дореволюционной России в 1900–1913 годах.

Был создан крупный гидротехнический узел на Днепре, вокруг которого позже построены новые заводы. Строились новые металлургические комбинаты в Магнитогорске и Кузбассе, Уралмашзавод, огромные тракторные заводы в Харькове, Сталинграде, Челябинске, автозаводы в Москве и Нижнем Новгороде. Среди железнодорожных новостроек тех лет следует назвать Турксиб. Эта железная дорога соединила в 1931 году Западную Сибирь и Среднюю Азию (через Семипалатинск на Алма-Ату).

Основным источником средств для строительства предприятий тяжелой индустрии были доходы от легкой промышленности и сельского хозяйства, денежная эмиссия, продажа водки. Еще один удивительный источник ресурсов – духовная энергия трудящихся. В годы второй пятилетки особенно громко зазвучал лозунг: «Кадры решают все!».

Тем временем, повсеместно были повышены нормы выработки в целом на 15–20%.

Одним из источников средств для индустриализации было усиленное, по сути конфискационное, налогообложение частных предпринимателей, которые еще работали на принципах хозрасчета. В итоге огромные налоги и прямое администрирование привели в 1933 году к полному свертыванию частного сектора в промышленности и торговле.

Потребности индустриализации во многом покрывались также и за счет доходов от внешней торговли, которая функционировала в условиях государственной монополии.

Уместно отметить, что экономическое развитие страны в годы первых пятилеток было бы невозможно без заметной иностранной помощи. Инженеры, конструкторы, техники, рабочие из США, Германии, Англии, Италии, Франции проектировали и сооружали предприятия. Так, фирма известного американского гидростроителя Купера строила Днепрогэс, английская компания «Метрополитен-Викерс» снабжала оборудованием основные советские электростанции. Зарубежным оборудованием были оснащены новые предприятия в Магнитогорске, Кузнецке, Уралмашзавод в Свердловске, Первый шарикоподшипниковый завод в Москве, автозавод в Нижнем Новгороде, завод грузовых машин в Ярославле и многие другие. Можно сказать, что первый пятилетний план начал выполняться лишь после того, как были подписаны контракты на строительство и техническую помощь с западными странами(40). (При этом, иностранные специалисты время от времени объявлялись вредителями, попадали под арест или высылались из СССР.)

На XV съезде партии (1927) был утверждён курс на коллективизацию сельского хозяйства. При этом решительно заявлялось, что создание коллективных хозяйств должно быть сугубо добровольным делом самих крестьян. Но уже летом 1929 года начавшаяся коллективизация приняла далеко не добровольный характер. С июля Повсеместная коллективизация, необходимость которой обосновал И. Сталин в статье «Год великого перелома» (ноябрь 1929 года), пришла на смену чрезвычайным мерам по хлебозаготовкам. В этой статье утверждалось, что широкие слои крестьянства готовы к вступлению в коллективные хозяйства, подчеркивалась также необходимость решительного наступления на кулачество. В декабре 1929 года Сталин объявил о конце нэпа, о переходе от политики ограничения кулачества к политике «ликвидации кулачества как класса».

В декабре 1929 года руководство партии и государства предложило провести «сплошную коллективизацию» с установлением жестких сроков. Так, в Нижнем Поволжье, на Дону и на Северном Кавказе ее следовало завершить к осени 1930 года, в Центрально-Черноземных областях и районах степной Украины – к осени 1931 года, в Левобережной Украине – к весне 1932 года, в остальных районах страны - к 1933 году.

Для проведения коллективизации из городов в деревни направили 25 тысяч рабочих-коммунистов, которым были даны большие полномочия по насильственному объединению крестьян. Тех, кто не хотел идти в общественное хозяйство, могли объявить врагами Советской власти.

Еще в 1928 году был принят закон «Об общих началах землепользования и землеустройства», по которому новым совместным хозяйствам устанавливались определенные льготы при получении кредитов, уплате налогов и др. Им была обещана техническая помощь.

Постепенно основной формой объединения крестьян стали сельскохозяйственные артели с обобществлением основных материальных ресурсов (земли, тяглового и крупного рогатого скота, техники), и с сохранением личного подсобного хозяйства крестьян. Позже сельскохозяйственные артели (коллективные хозяйства) повсеместно получили название «колхоз», под которым они и вошли в историю СССР, также были и «совхозы», то есть сельскохозяйственные предприятия, принадлежавшие государству. Но их количество было невелико.

В начале 1930 года руководству страны стало очевидно, что невероятно высокие темпы коллективизации и связанные с ними потери наносят вред самой идее объединения крестьян. К тому же весенняя посевная кампания находилась под угрозой срыва. 2 марта 1930 года в газете «Правда» была опубликована статья И. Сталина «Головокружение от успехов», в которой он возложил всю вину за нарушения и искажения генеральной линии партии на местных руководителей и исполнителей.

После публикации статьи было позволено выходить из колхозов тем, кого заставили войти туда насильно. Колхозы стали разваливаться, как карточные домики, так как крестьяне массово покидали их. Но осенью, после уборки урожая, кампания по обобществлению крестьянских хозяйств началась с новой силой. В сентябре 1931 г. было снова объединено около 60%, в 1934 году - 75%, к лету 1936 года – 90% хозяйств. Одновременно с объединением крестьянских дворов в колхозы шел процесс раскулачивания, в ходе которого у зажиточных крестьян изымали имущество, землю, а их самих с семьями, детьми и стариками высылали в отдаленные необжитые районы, направляли на лесозаготовки и в концлагеря, лишая всех политических и гражданских прав. С конца 1929 до середины 1930 года было раскулачено свыше 320 тыс. кулацких хозяйств, а их имущество стоимостью более 115 млн. руб. передано в неделимые фонды колхозов, что составило более 34% всей стоимости колхозного имущества.

Следует отметить, что четкого определения «кулак» не было. Кулаками считали и тех, кто нанимает батраков, и тех, у кого в хозяйстве есть две лошади или две коровы, или просто крепкий большой дом. Поскольку не было точных критериев, то для разных регионов устанавливалась своя норма раскулачивания. И если норма коллективизации была везде единой – 100%, то норма раскулачивания – разной, в среднем 5–7% от общего количества крестьянских дворов.

Если же для выполнения разнарядки по раскулачиванию не хватало кулацких хозяйств, сюда присоединяли так называемых «подкулачников», то есть крестьян из числа середняков и даже бедняков, которых подвергали репрессиям вместе с кулаками как «сочувствующих». Крестьяне не желали передавать свое имущество в общественную собственность, предпочитая оказывать пассивное сопротивление всеобщей коллективизации, сжигать постройки, уничтожать скот, поскольку переданный в колхоз скот все равно чаще всего погибал из-за отсутствия подготовленных помещений, кормов, ухода(с20).

Истребление скота, полная дезорганизация работы в колхозах, репрессии по отношению к кулакам, резкий рост объема вывезенного из деревни продовольствия привели в 1932–1933 годах к страшному голоду, по своим масштабам далеко оставившему за собой голод 1921–1922 годов.

Демографические итоги коллективизации были катастрофическими. Число жертв периода коллективизации точно подсчитать не представляется возможным, поскольку данные о рождаемости, смертности, общей численности населения после 1932 года в СССР перестали публиковаться.

Первоначально только что созданные колхозы включили в систему контрактации, то есть в систему договоров об обязательной поставке сельскохозяйственной продукции государству в обмен на товары промышленного производства. В 1933 году она была заменена системой обязательной сдачи продукции (так называемая «первая заповедь колхозника») по твердым нормам с каждого гектара посевных площадей и твердым государственным ценам. Таким образом, колхозы постепенно потеряли свой исходный кооперативный характер и превратились в государственные предприятия, включенные в государственные планы по производству и сдаче сельскохозяйственной продукции. Более того, те немногочисленные крестьяне, которые не входили в колхозы, также были обязаны сдавать государству свою продукцию: мясо, молоко, шерсть, зерно, картофель и др.

Следует особо подчеркнуть, что четверть века (с 1929 по 1953 год) закупочные цены на основную сельскохозяйственную продукцию оставались почти неизменными. Так, все эти годы зерно заготавливалось по цене 80 коп. за центнер (в ценах 1961–1991 годов), в то время как розничные цены постоянно росли. Если взять индекс цен в государственной и кооперативной торговле 1928 года за 1, то в 1932 году он составил 2,6, а в 1940 году – 6,4.

Это объясняется тем, что практически весь объем заготовок продовольствия на селе производило Всесоюзное объединение «Заготзерна». В 1935 году, например, этот монопольный скупщик закупал у колхозов и совхозов пшеницу в основных зерносеющих районах страны по 80 коп. за центнер, а продавал ее по 10,4 руб., из которых 1,5 руб. шло на покрытие расходов самого «Заготзерна», а 8,9 руб. изымалось в государственный бюджет в качестве налога с оборота, и, таким образом, происходило финансирование индустриализации за счет сельского хозяйства.

В это же время происходило постоянное отставание темпов роста закупочных цен от розничных цен на продовольственные товары. Если общий индекс государственных розничных цен с конца 1920-х до начала 1950-х годов вырос более чем в десять раз, то заготовительные цены на картофель в эти же годы выросли в 1,5 раза, на крупный рогатый скот – в 2,1 раза, свиней – в 1,7 раза, молоко – в 4 раза.

Большинство колхозов были убыточными, а их убытки погашались за счет государственных кредитов, которые обычно не возвращались, а списывались. Совхозам, как известно, являвшимся государственными предприятиями, просто предоставлялись дотации из государственного бюджета. Так, в 1940 году себестоимость центнера зерна в совхозах составляла примерно 3 руб., а заготовительная цена, в среднем, равнялась 86 коп. И подобная практика была распространенным явлением долгие годы.

С 1930 года в колхозах началось широкое распространение трудодней, которые служили условной единицей соизмерения затрат труда отдельных членов колхоза и определения их доли в конечных результатах деятельности хозяйства. Нормы выработки и расценки за выполнение определенных работ утверждались в каждом отдельном хозяйстве. Оплата происходила, главным образом, в натуральной форме, поскольку в 1930 году правительство и Колхозцентр запретили использовать денежную форму оплаты труда в колхозах. В относительно благополучном 1939 году из 240 тыс. колхозов страны в 15,7 тыс. хозяйствах люди не получили на трудодни вообще ничего.

В июне 1929 года в стране создаются государственные Машино-тракторные станции (МТС), где сосредоточивается сельскохозяйственная техника для обработки полей и уборки урожая, поскольку техники не хватало для того, чтобы обеспечить ею каждый колхоз, да и квалифицированные кадры механизаторов еще не были подготовлены в нужном количестве.

Каждая МТС обслуживала несколько колхозов в округе. За свою работу МТС брали плату натурой – примерно 20% урожая у тех хозяйств, чьи поля они обрабатывали. В 1932 году в стране было 2446 таких станций, которые имели 74 тыс. тракторов. Они обрабатывали около половины всех посевных площадей колхозов. На практике МТС осуществляли еще и политический контроль за хозяйствами, для чего при МТС были созданы политотделы под руководством ГПУ, которые выявляли разного рода «вредителей».

Каковы же были итога первых лет коллективного ведения сельского хозяйства? Предполагалось, в частности, что валовой сбор зерна сразу же после объединения крестьян увеличится примерно вдвое, но в действительности он снизился в 1928–1934 годах почти на 8%. Средняя урожайность зерна в 1932 году составила 5,7 ц с гектара против 8,2 ц в 1913 году. Но зато заметно выросли объемы государственных заготовок зерна.

На II съезде колхозников-ударников в 1935 году был принят «Устав сельскохозяйственной артели», в соответствии с которым колхозники получали право иметь небольшие приусадебные участки, держать корову, свиней, овец, птицу. Излишки продукции с приусадебного участка можно было реализовывать на городских рынках, на которых горожане покупали значительную часть продовольствия.

Об уровне эффективности сельскохозяйственного производства в конце 1930-х годов можно судить по такому показателю, как доля единоличных и подсобных хозяйств в производстве основных видов продукции. И хотя на долю этих хозяйств приходилось лишь 13% посевных площадей страны, в них производилось 65% общего объема картофеля, 48% овощей, основная масса фруктов и ягод, 12% зерна. Кроме того, эти хозяйства, имевшие 57% крупного рогатого скота (в том числе 75% коров), 58% свиней, 42% овец и 75% коз, произвели 72% всего мяса в стране, 77% молока, 94% яиц. И это при том, что в этих хозяйствах не было никакой техники, по сравнению с колхозами. Таким образом, коллективные хозяйства играли ведущую роль лишь в производстве зерна, сахарной свеклы, подсолнечника и других технических культур, а основная часть продовольствия, как и до коллективизации, поступала от единоличных хозяйств и приусадебных участков крестьян.

В 1930 году прошла налоговая реформа. Вместо 63 различных налогов и платежей в бюджет, которые регулировали производственную деятельность предприятий, было введено два основных вида: налог с оборота и отчисления от прибыли (для колхозов устанавливался один вид – подоходный налог). Но поскольку предприятия функционировали на основе обязательных плановых заданий, то налоги уже не осуществляли свою регулирующую роль, а всего лишь обеспечивали доходы для государственной казны. Все остальные виды налогов стали ненужными, и их просто ликвидировали.

В 1931 году была закрыта биржа труда и было торжественно провозглашено отсутствие в СССР безработицы раз и навсегда. Основная часть занятых в промышленности пополнялась за счет миллионов крестьян, зачастую неграмотных, не умевших обращаться с инструментами, не имевших понятия о производственной дисциплине. Повсеместно не соблюдались требования техники безопасности. Бурный рост городского населения вел к катастрофическому ухудшению жилищных условий. Повсеместно сколачивались деревянные бараки с нарами, на многих стройках люди жили в палатках, глиняных мазанках, землянках. В старых промышленных городах семейные люди жили в перенаселенных общежитиях с коридорной системой, в подвалах больших домов.

Летом 1931 года была объявлена война существовавшей еще со времен «военного коммунизма» уравниловке в заработной плате. Переход к неравенству становится определенной политической акцией, неравенство в оплате провозглашается теперь нормальным социалистическим явлением. Была установлена новая тарифная система с ее обязательными атрибутами: тарифной сеткой, ставками, разрядами, нормами выработки для рабочих, окладами для инженерно-технических работников. Заметно выросла разница в оплате труда. Но поскольку цены постоянно росли, повышение заработной платы было лишь номинальным, к тому же постоянно увеличивались нормы выработки.

Еще большая разница устанавливалась между рабочими и аппаратом управления, администрацией предприятий, которые получали в восемь-тринадцать раз больше, чем рабочие, не считая привилегий при распределении дефицитных товаров и услуг.

Помимо материального поощрения, была разработана и внедрена достаточно сложная система нематериальных стимулов – присуждение почетных званий (Герой Социалистического труда, «Заслуженный строитель» и т.п.), орденов и медалей.

К тем, кто выражал недовольство, применялась целая система наказаний. Их могли не просто уволить с работы, но и лишить продовольственных карточек, выселить с заводской жилплощади и даже арестовать. Рабочим объясняли, что все трудности – временные, что очень скоро наступит счастливая жизнь. Но этому мешают вредители, которые пробираются во все сферы народного хозяйства.

Из-за тяжелых условий труда на промышленных предприятиях и стройках возросла миграция рабочих по стране в поисках лучших условий жизни. В связи с этим государство провело ряд мероприятий, которые были направлены на прекращение постоянного передвижения людей. Как отмечалось выше, в конце 1932 года в стране была введена система внутренних паспортов и прописки.

Было объявлено о запрете на увольнение рабочих по собственному желанию. В эти же годы был принят ряд законов, направленных на укрепление трудовой дисциплины. 7 августа 1932 года был принят самый жестокий закон того времени «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной социалистической собственности».

Директора могли единолично уволить рабочих, не согласовывая это, как раньше, с профсоюзными комитетами(с18). За прогулы, то есть самовольный невыход на работу, рабочего могли уволить или отдать под суд (по закону 1932 года прогулом считалось отсутствие на работе в течение дня без уважительной причины). Сами директора находились под постоянным контролем: если предприятие не выполняло план или выпускало некачественную продукцию, директор мог попасть под суд.

На мой взгляд политика Сталина была негуманной и необдуманной. Тотальный контроль и командное планирование в такой степени продвигало промышленность, но совершенно не задумывалось о положении людей и других секторов. Такая непропорциональность приводила к нестабильности развития экономики, забывали о качестве продукции. Люди голодали и нищенствовали, деревня пережила огромные социальные потери. Коллективизация привела к «раскрестьяниванию» деревни, в результате чего аграрный сектор лишился миллионов самостоятельных работников, «старательных» крестьян, превратившихся в колхозников, которые, потеряв собственность, нажитую предыдущими поколениями, утратили интерес к эффективному труду на земле(прил8). Намеченные планы выполнены не были.

По официальным данным того времени, промышленное производство выросло за две пятилетки на 117%, по осторожным подсчётам К. Шмелёва и В. Попова – на 70%. По оценкам современных исследователей, промышленность СССР оставалась на 5 месте после США, Германии, Великобритании, Франции. Промышленная продукция на душу населения была в 5 раз меньше, чем в развитых капиталистических странах(с10).

Сравнительный анализ экономических курсов Ф. Рузвельта и И. Сталина

Две великие державы, с противоположными взглядами на ведение политики, экономики и различным менталитетом, но одинаково жаждущих мировое господство, СССР и США, в начале 20 века ищут пути выхода из кризиса в экономике…

Изучая экономические курсы И. Сталина в советской России и Ф. Рузвельта в США, я нашла сходства и различия.

Для начала, я хотела бы отметить, что экономические курсы в это время вели сильные, харизматические лидеры, которых уважали и боялись в обществе. В СССР процветал тотальный контроль во всех сферах жизни общества, которому даже не сопротивлялись, а также культ личности Сталина. В США же «тосковали по Мессии» (прил9).

В США установился во время управления Рузвельта государственно-монополистический капитализм, в СССР – тоталитаризм Из-за этого и главные различия, т. к. общество в США более демократизированное, не настолько, как В СССР, заидеологизированное…американцам было не так легко навязать новую программу развития, пусть она и положительно повлияет на жизнь в будущем.

Приказы Сталина выполнялись бесприкасловно, как абсолютно правильные, полностью поддерживаемые народом. Рузвельт же многие свои программы с трудом приводил в жизнь, часто подвергался грубой критике, его курс даже прозвали «нечестным» (с11), когда Рузвельт обложил богачей налогами на прибыль и богатства. И если сначала «новый курс» поддерживали широкие массы населения, то позже монополисты стали недовольны чрезвычайному вмешательству государства в экономику, что заставило Верховный совет в 1935 г. отменить большинство нововведений Рузвельта.

Кейнсианская теория, использовавшаяся в Соединённых штатах, подразумевала в себе внедрение методов государственного регулирования экономических процессов, ограничение совершенной конкуренции, правительство США консультировал сам лично Кейнс (в 1934 г. у Рузвельта и Кейнса была личная встреча), т.е. отхождений от теории практически не было.

В СССР теории Маркса и Ленина трактовали в зависимости от обстоятельств, а государственное регулирование было тотальным во всех сферах, о конкуренции даже не говорили.

а теперь я пройду по уже определённым ранее пунктам для сравнения.

И США, и СССР старались стабилизировать и укрепить национальную валюту, чтобы остановить инфляцию, а также получить дополнительные деньги на экономические нужды. Широкомасштабно использовалась денежная эмиссия, печатались деньги, не обеспеченные золотом, запрещался вывоз национальной валюты и золота за границу.

В банковских системах двух стран были существенные различия. В СССР все банки были национализированы, частные вытеснены, упразднена была система кредитования, в США же на национализацию не пошли, а объявили политику оздоровления банков, страховали кредиты и вложения, в следствии чего доверие населения росло.

В США существовали монополии, которые были в руках частных лиц, т.е. были естественными по большей части. В СССР единственным монополистом было государство, в этой ситуации слаживается административная монополия. Как известно из курса микроэкономики, монополия эффективна лишь в некоторых сферах, в других она приносит убытки.

Обе страны закладывали огромный потенциал в промышленность, строя крупные заводы, обеспечивая себя источниками энергии (АЭС, ГЭС). Правда, США использовало новейшую технику, в СССР люди боялись внедрять новое оборудование, т. к. новое не сразу бы могло дать положительный эффект, за что сразу же летели многие головы, в буквальном смысле. Если США достигало высоких производственных мощностей постепенно, то СССР использовало для поднятия мощности в производстве темп. А скорость негативно отражалась на качестве продукции. Кроме этого, многие предприятия в советской России были убыточными и существовали лишь из-за поддержки государства.

«Новый курс» использовал частный и иностранный капитал в производстве, сама страна была одним из самых крупных инвесторов в мире, в отличии от СССР, который отвергал эти направления в ущерб себе.

«Новый курс» Рузвельта поддерживал сельское хозяйство и фермеров, выплачивая субсидии, премии за выполнение условий, которые ставило правительство. Также списывались долги с фермеров, выдавались кредиты. Сельское хозяйство и промышленность развивались достаточно пропорционально. Сталинский курс же выкачивал все соки сельского хозяйства для развития индустриализации, обирал людей, заставляя идти в колхозы, разрушал деревню. Соотношение промышленности и сельского хозяйства было 3 к 1. О простом человеке с бытовыми потребностями забыли. Кроме этого, раскулачивание уничтожало хозяйство и самого человека, способного эффективно управлять своим хозяйством. В США же всегда поддерживали инициативных, способных людей.

Главным источником финансирования экономического курса и производственных мощностей в США были различные налоги, в основном, налог на прибыли, т.е. источник – богачи, готовые потерять ТВ данный момент ради будущей выгоды. В советской России «богатых» как класса вообще не существовало, источником был экспорт, некоторые налоги, человеческое старание и вера в существующий режим, а также практически бесплатный труд заключённых.

В годы кризиса в обеих странах простые люди жили бедно, голодали, в то время, как в США из-за перепроизводство продукции, скот скупали, резали и выкидывали, пшеницу сжигали, а в СССР люди предпочитали резать свою скотину, чем отдавать её в колхоз, а правительство в ущерб своей стране продавало хлеб за границу.

В Советской России во время правления И. Сталина царила атмосфера страха, доносительство, стало привычными массовые репрессии, люди молча терпели.

Правительство России, на мой взгляд, нагло эксплуатировало труд людей, запрещало им какие-либо профсоюзные организации. В США предприниматели трактовали законы так, как им хотелось, эксплуатируя работников, но им хотя бы разрешалось состоять в профсоюзных организациях и различных движениях.

В обеих странах безработица была массовой. Для обеспечения работой население организовывали массовые общественные работы. Люди строили дороги, мосты, больницы, ГЭС…В 1931 году ССР закрыла последнюю биржу труда, США таких успехов не добилась.

В целом, на мой взгляд, «новый курс» Рузвельта положительно повлиял на развитие экономики, если бы Соединённые Штаты и дальше следовали этим направлениям, Америка достигла бы ещё больших вершин.

Сталинская политика, как я думаю, была слишком резкой, не всегда экономически обоснованной и реальной. В результате экономика страны разлагалась, а наблюдавшиеся подъёмы были лишь краткосрочными явлениями.

Заключение

В своей работе я исследовала экономические курсы Рузвельта в США и Сталина в СССР, также проводила сравнительный анализ этих курсов.

Мною была обработана масса литературы, из которой я выбрала и преподнесла в реферате самое интересное и основное.

В литературе разных авторов я нашла разночтения. Например, в некоторых источник пишут, что Рузвельт разработал свой курс за 100 дней, подчиняясь желаниям населения, другие сообщают, что политика Рузвельта в экономике была заблаговременно тщательно разработана. Некоторые авторы полагают, что Рузвельт был замечательным, образованным экономистом и тактиком, другие, что он был совершенно некомпетентен в вопросах экономике. То же писали и про Сталина.

В своей работе я провела анализ экономических курсов Сталина и Рузвельт и пришла к выводу, что их политики были весьма схожи по основным направлениям, но были и существенные различия. В частности, в СССР сельскому хозяйству не уделяли должного внимания, национализировали банки, в США сельское хозяйство всячески поощряли.

Остальные же различия заключались в степени и глубине проводимых экономических курсов, а это в данной ситуации зависело от менталитета данного общества.

Список использованной литературы

1. Тимошина Т.Н. «Экономическая история зарубежных стран: учебное пособие. – 2 издание, испр. - М. 2001 г.

2. Тимошина Т.М. «Экономическая история России: учебное пособие». – Москва 1998 г.

3. «Экономическая история зарубежных стран: учебное пособие: 3-е издание, доп. И перераб. Н.И. Полетаева, В.И. Голубович и др. - Мн. 2002 г.

4. «Историческое значение НЭПа: сборник научных трудов». – Москва 1990 г.

5. Лекции Рымкевича В.В.

6. Лекции Полетаевой Н.И,

7. М.В. Конотопов, С.И. Сметанин «История экономики России». - М, 2005

8. Васильев В.С. «Ф. Рузвельт и Дж. Кейнс: экономическая политика в годы «Великой депрессии» // «США, Канада: экономика, политика, культура. – 2001

9. Вощанов Г.И. «Экономическая история: учебное пособие для ВУЗов по напр. «экономика» и экон. спец - М, 2007