Дипломная работа: Недействительность сделок

Дипломная работа: Недействительность сделок

Содержание

Введение

Глава 1. Понятие сделки и недействительности сделки

1.1 Понятие сделки

1.2 Развитие института недействительности сделок

1.3 Соотношение несостоявшихся и недействительных сделок

Глава 2. Правовая характеристика последствий недействительных сделок

2.1 Общие последствия недействительности сделок

2.2 Специальные последствия недействительности сделок

Глава 3. Защита прав добросовестных участников недействительных сделок

3.1 Общие положения о защите участников недействительных сделок

3.2 Особенности защиты прав добросовестного приобретателя

Заключение

Библиографический список

Введение

Актуальность темы исследования. Гражданско-правовой институт недействительности сделок является одним из наиболее практически значимых институтов общей части гражданского права, находящим свое применение во взаимодействии с различными институтами отрасли, прежде всего, в области обязательственного права. В настоящее время институт недействительности сделок требует подробной разработки в новых условиях правоприменительной практики и цивилистической науки. Проблемы, связанные с недействительностью сделок, имеют как важные теоретические аспекты, так и затрагивают многие практические вопросы в различных сферах хозяйственной деятельности.

Расширение договорной практики требует совершенствования действующего законодательства и судебной практики в рассматриваемой области. Многие теоретические проблемы цивилистики в области недействительности сделок, которые, безусловно, влияют на правоприменительную практику, до настоящего времени остаются дискуссионными. Вместе с тем фундаментальные научные разработки являются необходимой базой для деятельности законодателя. Как для осуществления деятельности участников гражданских правоотношений, так и для развития судебной практики в соответствии с законом, требуется глубокое теоретическое осмысление проблем недействительности сделок.

Институт недействительности сделок призван служить нормальному функционированию рыночной экономики и защищать ценности частного права посредством установления законодательных границ при совершении гражданско-правовых сделок, а при их несоблюдении - обеспечения возможности защиты своих прав и законных интересов добросовестным участникам гражданских правоотношений.

Основные проблемы в сфере недействительности сделок в настоящее время связаны с тем, что ряд положений Гражданского кодекса РФ (далее - ГК) допускают различное их толкование в правоприменительной деятельности. Кроме того, в рамках самого ГК существуют коллизии правовых норм, что оказывает негативное влияние на стабильность правоприменительной практики в области недействительности сделок и требует соответствующего анализа. Институт недействительности сделок в российском гражданском праве требует в современных условиях комплексного исследования и предложения возможных путей решения имеющихся теоретических проблем с учетом их практической реализации.

Степень научной разработанности исследования составили труды ученых: М.М. Агаркова, Т.Е. Абовой, В.В. Витрянского, СИ. Вильнянского, Д.М. Генкина, Д.Д. Гриммма, Г. Дернбурга, Л.Г. Ефимовой, В.Б. Исакова, О.С. Иоффе, И.И. Карницкого, А.Ю. Кабалкина, О.А. Красавчикова, Н.С. Малеина, А.И. Масляева, В.П. Мозолина, И.Б. Новицкого, Л.А. Новоселовой, В.А. Ойгензихта, И.С. Перетерского, Н.В. Рабинович, В.А. Рясенцева, И.С. Самощенко, Е.А. Суханова, Ю.К. Толстого, Д.О. Тузова, Ф.С. Хейфеца, Б.Б. Чертахина, Г.Ф. Шершеневича, A. M. Эрделевского и др.

Объект исследования общественные отношения в части последствий недействительных сделок и защиты прав добросовестных приобретателей.

Предмет исследования - гражданско-правовой институт недействительности сделок как совокупность норм, регулирующих отношения по поводу несоответствия гражданско-правовых сделок закону или иным правовым актам, его взаимосвязи с рядом иных институтов гражданского права.

Цель работы: комплексное исследование гражданско-правового института недействительности сделок, разработка предложений по совершенствованию действующего законодательства и обоснование выводов о применении правовых норм о недействительности сделок.

Указанные цели предопределили необходимость решения следующих задач:

1. Исследование сущности правовой категории "недействительная сделка", ее места в системе российского гражданского права.

2. Анализ существующих в науке гражданского права подходов и взглядов на рассматриваемый в исследовании круг вопросов.

3. Анализ тенденций судебной практики в области недействительности сделок.

4. Выявление и анализ коллизий гражданско-правовых норм и внесение предложений по совершенствованию действующего законодательства.

Методологическую основу исследования составляет комплекс методов научного познания: диалектический, исторический, формально-юридический, сравнительного правоведения, сравнительного анализа, метод правового моделирования и др.

Структура работы обусловлена целями и задачами настоящего исследования. Дипломная работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка.

Глава 1. Понятие сделки и недействительности сделки

1.1 Понятие сделки

Выделение и изучение понятия сделка имеет огромное теоретическое и практическое значение. Один из принципов гражданского права - возможность совершения субъектами любых сделок, не запрещенных законом, даже если они прямо в нем не названы. "Под сделками законными разумеются не только сделки, основывающиеся на прямом определении положительного законодательства, на той или иной статье Свода законов, но также и сделки, только не противные законодательству"[1].

Соответствующее этому принципу правило, установленное п.1 ст.8 ГК РФ, для договоров, наиболее актуально представляющих собой дву- либо многосторонние сделки. Обращает на себя внимание, что практически все ученые, раскрывая принцип свободы договора, отмечают: одно из проявлений этой свободы - возможность заключать непоименованные в законе сделки. Тем не менее и теория, и практика крайне настороженно (чаще - негативно) относятся к заключению субъектами договоров, не названных в Гражданском кодексе. Обычно их стараются "втиснуть" в какой-либо из существующих типов договоров. В качестве примера можно привести договор купли-продажи с обязательством последующего выкупа, по которому стороны обеспечивают исполнение обязательства передачей права собственности на время. Тем самым создается особый способ обеспечения исполнения обязательств (что соответствует не только ст.8, но и п.1 ст.329 ГК РФ), тем не менее и теоретики, и практики нередко рассматривают такую сделку как притворную, прикрывающую договор залога.

Сделка представляет собой действие субъекта гражданских правоотношений, направленное на установление, изменение, прекращение гражданских прав и обязанностей (ст.153 ГК РФ, определяя сделку, упоминает только граждан и юридические лица, тем не менее публично-правовые образования, участвуя в гражданском обороте, также заключают сделки).

Определение сделки, содержащееся в действующем Гражданском кодексе, очень напоминает определения ранее действовавших актов. Так, ст.26 ГК РСФСР 1922 г. называла сделками действия, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских правоотношений; ст.14 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г. дополняло это определение указанием на субъектов: "действия граждан и организаций", что было воспроизведено и в ст.41 ГК РСФСР 1964 г. Логичен вывод: законодательство воспринимает отношение к сделкам, существовавшее в российском дореволюционном праве. Д.И. Мейер понимал под юридической сделкой "всякое юридическое действие, направленное к изменению существующих юридических отношений". Он отмечал, что для сделки существенны два условия: "1) чтобы юридическое действие произвело изменения в существующих юридических отношениях: изменение может состоять в установлении какого-либо права, прежде не существовавшего, или в переходе права от одного лица к другому, или в прекращении права; 2) чтобы юридическое действие было направлено к изменению существующих юридических отношений, предпринято с целью произвести это изменение; а действие, не направленное к тому, не подходит под определение сделки, например, сюда не подходит нарушение права, хотя оно и составляет юридическое действие и производит изменение в существующих юридических отношениях: цель нарушения права иная, а потому и существо сделки отлично от юридического действия, составляющего нарушение права"[2].

Поскольку сделки - наиболее распространенный юридический факт, а также один из основных институтов гражданского права, интерес к ним ученых объяснить несложно. Сделкам и проблемам их недействительности посвящено множество работ как дореволюционных, так и советских и современных российских цивилистов.

Прежде чем перейти к анализу внутренней сущности сделки, рассмотрим ее как юридический факт и определим ее место в системе юридических фактов в соответствии с устоявшейся классификацией.

События и действия дифференцируются по критерию зависимости от воли человека; правомерные и неправомерные действия - по критерию соответствия законодательству; акты и поступки - по критерию придания правового значения цели субъекта. Таким образом, сделка рассматривается как правомерное волевое действие, цели которого придается правовое значение. К такому мнению приходят практически все цивилисты.

Анализируя внутреннюю сущность сделки, обычно выделяют такие категории, как воля, волеизъявление, правовое основание (causa), мотив. Как видно из приведенного выше определения, оно содержит такие элементы, как правомерность, волевой характер, значимость целенаправленности действий. Таким образом, мотив сделки правового значения не имеет (подробнее об этом будет сказано ниже).

Рассмотрим названные элементы.

Правомерность сделки. Этот элемент представляется наиболее интересным, так как вызывает активную научную дискуссию уже несколько десятилетий. Поскольку сделка трактуется именно как правомерное действие, возникает проблема оценки недействительных сделок. Так, В.А. Тархов пишет, что понятие недействительных сделок логически противоречиво, поскольку сделка - правомерное действие, а потому недействительным быть не может[3].

Мнение, в соответствии с которым под сделкой следует понимать только правомерные действия, а так называемые недействительные сделки собственно сделками не являются, обосновывали многие ученые. Разделяющие эту позицию приходят к выводу: недействительные сделки по сути являются правонарушениями. Ф.С. Хейфец считает, что "правомерность действия - это конститутивный элемент сделки, отличающий ее от правонарушения. Отсутствие в конкретной сделке элемента правомерности означает, что возникшее по форме как сделка действие на самом деле является не сделкой, а правонарушением"[4].

Некоторые ученые подчеркивают, что именно по критерию правомерности сделка "отграничивается от всех тех юридических действий, которые противоречат закону, хотя в ряде случаев внешне они и выглядят как сделки, а не как неправомерные действия"[5].

Другая позиция состоит в том, что характер действий (правомерность или неправомерность) нельзя считать определяющим признаком, поскольку это имеет значение только для последствий сделки, т.е. сделками являются и действительные, и недействительные сделки, а правомерность рассматривается как признак, элемент действительной сделки. Развивая такую позицию, Н.Д. Шестакова делает вывод: недействительны только сделки ничтожные либо те оспоримые, по которым существует соответствующее решение суда - остальные действия, даже не соответствующие каким-либо положениям закона, являются сделками действительными[6].

И.Б. Новицкий употреблял понятие "противоправная сделка", отмечая, что определенные правовые последствия она вызывает, но эти последствия иные, чем те, к которым стремились стороны[7].

Противники рассматриваемой позиции выдвигали аргументы, в соответствии с которыми признание недействительных сделок сделками ведет к стиранию разницы между сделками и правонарушениями. В ответ на это Д.М. Генкин писал: "Могут указать, что признание ничтожных сделок за сделки стирает общепринятое различие между сделками и неправомерными действиями - деликтами. Для сделки как юридического факта, в отличие от деликта, характерно наличие действия (воли), направленного на установление, изменение, прекращение гражданского правоотношения, тогда как при деликте лицо, его совершившее, вовсе не желает наступления тех или иных правовых последствий"[8].

Промежуточной, на наш взгляд, можно назвать позицию Н.В. Рабинович, которая недействительные сделки называла одновременно и сделками, и правонарушениями "особого порядка", отмечая, что в данном случае следует говорить о правонарушении в широком смысле этого слова[9].

Это мнение интересно и примечательно прежде всего тем, что в соответствии с ним дифференцируются понятия правонарушение и деликт[10]. Представляется совершенно справедливым выделение особой категории неделиктных правонарушений, к которой относятся действия, влекущие за собой неосновательное обогащение; неисполнение договора; недействительные сделки. В этом контексте интересно мнение Ф.С. Хейфеца: "Недействительные сделки, являясь действиями неправомерными, представляют собой правонарушения. Отсутствие в системе гражданского права категории неделиктных правонарушений свидетельствует только о том, что она должна быть разработана. Но, на наш взгляд, это не дает никаких оснований относить недействительные сделки к институту сделок, т.е. к правомерным юридическим действиям, направленным на достижение определенного юридического результата, к которому стремились участники сделки"[11].

Категория неделиктных правонарушений существует в доктрине; остается только терминологическая проблема - можно ли называть недействительные сделки сделками?

Если исходить из того, что сделки - действия правомерные, ответить логически безукоризненно крайне сложно. Рассмотрим позицию действующего Гражданского кодекса. В соответствии со ст.153 сделка - это действие, направленное на возникновение, изменение, прекращение гражданских прав и обязанностей. Определение не содержит указаний ни на характер действия (правомерное оно или нет), ни на последствия. Не сказано, что сделкой является действие, влекущее за собой правовые последствия, желаемые сторонами (такой вывод обычно делается из негативного определения, данного в п.1 ст.167: недействительная сделка не влечет за собой правовых последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью).

В определение сделки, данной ст.153 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ), следует внести изменения: после слов "прав и обязанностей" дополнить следующим: "а также действия, признанные действительными по основаниям, предусмотренными нормами ГК РФ.

Исходя из буквального толкования положений Кодекса, можно прийти к заключению, что сделками являются и действительные, и недействительные сделки; главное - направленность на возникновение, изменение, прекращение правоотношений. Действительные сделки порождают правовые последствия, желаемые сторонами, а недействительные - те последствия, которые указаны в законе.

Классификация юридических фактов в контексте вышесказанного может выглядеть так. Они подразделяются на события и действия; действия - на правомерные и неправомерные. Правомерные действия - это действительные сделки; административные акты (если они вызывают именно гражданские правоотношения); судебные решения (мы не будем останавливаться на дискуссии, связанной с вопросом о том, может ли судебное решение влиять на возникновение правоотношений; в ограниченном числе случаев это представляется возможным). Неправомерные действия - это недействительные сделки; деликты; действия, приводящие к неосновательному обогащению.

Такая позиция не основана на том, что под сделкой следует понимать действие только правомерное, но она полностью соответствует сути положений Гражданского кодекса о сделках и является внутренне непротиворечивой.

Интересно в рассматриваемом отношении мнение Д.И. Мейера. Он пишет: "... подобно юридическим действиям вообще, и сделки могут быть разделены на законные и незаконные". По его мнению, недействительные (незаконные) сделки, выходит, тоже можно отнести к сделкам. Однако далее Д.И. Мейер добавляет: ": собственно, только законные сделки можно назвать сделками, ибо сделки незаконные не считаются действительными, следовательно, и существующими. Но ничтожество поражает эти сделки только при соприкосновении их с общественной властью, а независимо от того они существуют точно так же, как и сделки законные, и встречаются нередко в действительности"[12].

Из этого высказывания следует, что ученые, отрицающие возможность существования недействительных сделок, основывают свою позицию прежде всего на мнении Д.И. Мейера.

Следующий элемент сделки, который мы рассмотрим, - волевой характер. По нему сделки отличаются от событий, которые от воли субъектов не зависят.

События - такие юридические факты, которые развиваются независимо от воли человека; при этом, если событие абсолютное, возникновение его также от чьей-то воли не зависит, если относительное - толчок его возникновению дает именно воля человека, после чего все развивается само собой. В качестве примера относительного события часто приводят смерть убитого, так как само событие (смерть) возникло в результате волевых действий убийцы, но одновременно это событие явилось следствием патологических изменений в организме потерпевшего, не зависящих от воли убийцы. Абсолютные события - явления стихийного характера (в этой статье мы не станем подробно рассматривать события как юридические факты).

Волевой характер сделок определяется двумя взаимосвязанными факторами - субъективным и объективным. В качестве субъективного фактора представляется необходимым рассматривать волю субъекта сделки; в качестве объективного - его волеизъявление.

Воля - внутреннее намерение, желание субъекта, направленное на достижение определенного правового результата. Воля определяется как "психическое регулирование поведения, заключающееся в детерминированном и мотивированном желании достижения поставленной цели, в выборе решения, разработке путей, средств и применения усилий для их осуществления"[13].

Таким образом, воля проявляется в осуществлении побудительной и тормозной функций; иначе говоря, в психической деятельности воля выполняет две взаимосвязанные функции - активизирующую и тормозящую.

Волеизъявление может рассматриваться как объективный фактор, определяющий характер сделок. Именно с волеизъявлением связывает закон классификацию сделок на односторонние, двусторонние, многосторонние: в силу п.2 ст.154 ГК РФ односторонней считается сделка, для совершения которой необходимо и достаточно выражения воли одной стороны; двусторонней сделкой (договором) - та, для заключения которой необходимо выражение согласованной воли двух сторон. Многосторонняя сделка - тоже договор; для ее совершения необходимо выражение согласованной воли трех или более сторон. Обращает на себя внимание то, что в цивилистике используется понятие односторонний договор, однако это пример не совсем удачного использования терминов. Классификация договоров на одно - и двусторонние не имеет отношения к волеизъявлению. Односторонним называют договор, одна из сторон которого имеет только права, другая - только обязанности; соответственно, двусторонний договор предполагает наличие у каждой стороны как прав, так и обязанностей.

В качестве примеров односторонних сделок можно привести завещание, выдачу доверенности, объявление конкурса. Представляется, что как односторонние сделки можно рассматривать действия, направленные на исполнение договора (хотя это и спорный вопрос).

Волеизъявление - это выражение, внешнее проявление воли. Многие ученые отмечают, что именно волеизъявление как внешне выраженная (объективированная) воля может быть подвергнуто правовой оценке. В целом с таким мнением можно согласиться, однако надо отметить, что и будучи изъявленной, воля сохраняет свое правовое значение. В ряде случаев это проявляется в необходимости учитывать волю лица наряду с существующим волеизъявлением либо даже несмотря на него.

Именно волеизъявление - фактор, определяющий заключение сделки. Однако иногда для того, чтобы действие стало правовым (имеющим значение для гражданского права), т.е. сделкой, одного волеизъявления недостаточно. В таких (не очень распространенных) случаях помимо волеизъявления необходима еще и передача имущества. Эти сделки - реальные (от лат. resвещь) в отличие от консенсуальных (от лат. consensus - соглашение). К реальным сделкам относятся, в частности, такие договоры, как заем, хранение, перевозка грузов. Дарение может быть как реальным, так и консенсуальным договором; применительно к хранению то же можно сказать лишь о хранении профессиональном, поскольку Гражданский кодекс допускает заключение консенсуальных договоров только профессиональными хранителями.

Одно из основных положений теории сделок состоит в том, что воля и волеизъявление должны совпадать. Это совпадение презюмируется действующим ГК РФ. Иначе говоря, при имеющемся волеизъявлении наличие воли предполагается - иное необходимо доказывать. Тем не менее на практике нередки ситуации, когда воля и волеизъявление не совпадают либо совпадают не полностью, либо наличие одного из этих элементов ставится под сомнение. "Может случиться, что воля выражена лицом так неудачно, что внешнее ее выражение (или волеизъявление) оказалось не соответствующим внутреннему решению, тому намерению, которое было у данного лица. Тогда возникают вопросы: чему придать преимущественное значение - воле или ее внешнему выражению, и можно ли признать договор состоявшимся"[14].

В наши дни ученые, исследуя сущность сделок, обосновывают одну из трех названных позиций. Так, Н.В. Рабинович и В.П. Шахматов считают, что при расхождении между волей и волеизъявлением (если сделка признается состоявшейся и истинная воля может быть выяснена) предпочтение должно быть отдано воле. Отметим, что в этом случае должна выясняться истинная воля, существовавшая на момент совершения сделки, а не на момент толкования ее положений. Если стороны не могут представить доказательств существования конкретной воли на момент совершения сделки, необходимо признать, что истинную волю выяснить невозможно.

И.Б. Новицкий, С.В. Занковская отдают преимущество волеизъявлению, так как в сделках "юридические последствия связываются именно с волеизъявлением, благодаря чему и достигается устойчивость сделок и всего гражданского оборота в целом"[15].

Третья позиция состоит в том, что воля и волеизъявление равнозначны. Эта точка зрения обосновывается такими учеными, как М.М. Агарков, О.А. Красавчиков, О.С. Иоффе, В.А. Мусин, А.М. Белякова, Ф.С. Хейфец. Они обращают внимание на то, что условием действительности сделки закон считает совпадающие волю и волеизъявление, следовательно, в случаях несовпадения воли и волеизъявления или упречности воли возникает необходимость признания сделки недействительной. "Оба эти элемента совершенно необходимы и равнозначны. Только в их единстве заложена сущность сделки. Отсутствие любого из этих элементов означает отсутствие сделки"[16].

Следующий элемент сделки, который представляется необходимым рассмотреть - правовое основание (causa). Causa - цель субъектов, вступающих в сделку, - например приобретение права собственности.Ф.С. Хейфец подчеркивает, что хотя цель и основание - понятия не тождественные, в сделке они означают одно и то же.

Causa сделки должна быть законной и осуществимой - на это указывал в своих работах В.А. Рясенцев: "... если в момент заключения сделки цель ее неосуществима, то сделка не имеет юридической силы - например завещание вклада в пользу лица, о смерти которого в момент завещания вкладчик не знал"[17].

Необходимо дифференцировать юридические цели (основания сделки) и социально-экономические цели субъектов сделки, так как одна и та же социально-экономическая цель может быть достигнута путем реализации различных правовых целей (например, цель использования автомобиля может быть достигнута и путем приобретения права собственности, и права пользования автомобилем).

Когда речь идет о совершении недействительных сделок, цель и правовой результат не совпадают, иначе говоря, недействительные сделки порождают не те последствия, наступления которых желали стороны, а те, которые указаны в законе.

Напрашивается вывод: при совершении недействительных сделок у субъектов существует направленность на достижение необходимого им результата (поэтому речь идет именно о сделках), но этот результат не санкционирован законом, поэтому наступают иные (указанные в законе) последствия.

С вопросом о causa сделки наиболее тесно связана классификация сделок на каузальные и абстрактные. Критерием такой классификации может быть названо наличие (отсутствие) связи между правовым основанием и действительностью сделки (т.е. ее существованием).

Большинство сделок в гражданском праве - каузальные (от лат. causa - основание), поэтому порок в правовом основании может повлечь за собой недействительность сделки. Кроме того, надо отметить, что каузальная сделка позволяет судить о ее правовом основании. Отсюда следует важный практический вывод о том, что недействительной является сделка купли-продажи вещи, совершенная несобственником этой вещи без специальных полномочий, поскольку в данном случае не может быть достигнута правовая цель - переход права собственности. Недостижимость этой цели вытекает на отсутствии в системе оснований приобретения права собственности такого основания, как добросовестность владения.

1.2 Развитие института недействительности сделок

В период перехода к рыночным отношениям резко увеличилось количество исков о признании сделок недействительными и их доля среди рассматриваемых судами дел.

Практика рассмотрения дел, связанных с недействительностью сделок, показывает, что эти дела возникают зачастую не в связи с желанием восстановить законное положение, а с целью получения каких-либо имущественных выгод, переложить на другую сторону убытки, вызванные просчетами в организации предпринимательской деятельности. Суды нередко подходят к рассмотрению исков о признании сделок недействительными излишне формально, не вникнув в смысл института недействительности.

Отсутствует понимание того, что недействительность и реституция - это крайние меры и применять их надо в том случае, если имеет место существенное нарушение закона, нет иного способа защиты и не предусмотрено другого последствия нарушения.

Действующее законодательство идет по этому пути, выделяя наиболее существенные нарушения в качестве оснований для признания сделок ничтожными, допуская частичное признание сделки недействительной, одобрение недействительной сделки, предусматривая другие либо альтернативные способы защиты, которые способны восстановить интересы субъектов гражданского оборота[18]. Однако, частично выстроив эту логику, законодатель не довел ее до конца, не создал модель, обеспечивающую не только защиту прав, но и стабильность оборота.

Этому препятствует и правовой "менталитет", и тесно связанные с ним теоретические взгляды на недействительность сделок, основанные на классической теории недействительности сделок, понимание недействительной сделки как правонарушения.

Основные положения классической теории заключаются в том, что каждый вправе игнорировать ничтожную сделку, суд или иной орган должны принять во внимание ничтожность; ничтожность имеет необратимый характер (невозможность исправления, одобрения договора, неприменение исковой давности, так как договор поражается нормами права, а не судом) [19].

Однако такой подход имеет ряд недостатков и предоставляет широкие возможности для злоупотреблений.

Подобная ситуация возникает при возврате банкроту имущества, проданного до банкротства по недействительной сделке. Получив имущество, банкрот не в состоянии выплатить средства, вырученные от продажи этого имущества.

В судебной практике встречаются и более изощренные схемы использования института недействительности сделок. В качестве примера можно привести следующий случай.

Бывший участник общества с ограниченной ответственностью оспаривал решения общего собрания участников общества о заключении кредитных договоров. Кредитные договоры являлись крупной сделкой, поэтому были одобрены оспариваемым решением общего собрания участников. Фактически иск был направлен на то, чтобы признать недействительными кредитные договоры, заключенные обществом с банком, договоры залога и поручительства и не исполнять ранее принятые судебные акты о взыскании с общества в пользу банка задолженности по указанным договорам. Сначала в суде общей юрисдикции был признан недействительным (мнимым) договор дарения доли в уставном капитале, заключенный между истцом и третьим лицом до получения обществом кредита. Суд общей юрисдикции установил, что договор дарения не преследовал цели фактического изменения состава участников общества, и в порядке применения последствий недействительности сделки признал за истцом право собственности на ранее подаренную им долю в уставном капитале. Получив такое решение, истец пытался оспорить решения собрания участников общества, ссылаясь на то, что недействительность договора дарения доли влечет недействительность решений общего собрания участников общества, принятых в период, в течение которого он не являлся участником общества[20].

Следует обратить внимание на то, что при заключении недействительной (ничтожной) сделки закон, как правило, нарушают обе стороны. Любая сторона в недействительной сделке вправе требовать восстановления прежнего состояния. Таким образом, закон защищает интересы нарушителей закона и игнорирует интересы добросовестных (третьих) лиц, не соблюдая при этом баланс нарушаемых имущественных интересов[21]. Это было настолько очевидным и стало опасным для оборота, что Конституционный Суд РФ вынужден был принять постановление, в котором высказался, что федеральный законодатель должен предусматривать такие способы и механизмы реализации имущественных прав, которые обеспечивали бы защиту не только собственникам, но и добросовестным приобретателям как участникам гражданского оборота. В противном случае для широкого круга добросовестных приобретателей, проявляющих при заключении сделки добрую волю, разумную осмотрительность и осторожность, будет существовать риск неправомерной утраты имущества, которое может быть истребовано у них в порядке реституции. Подобная незащищенность вступает в противоречие с конституционными принципами свободы экономической деятельности и свободы договоров, дестабилизирует гражданский оборот, подрывает доверие его участников друг к другу, что несовместимо с основами конституционного строя Российской Федерации как правового государства, в котором человек, его права и свободы являются высшей ценностью, а их признание, соблюдение и защита - обязанность государства. Конституционный РФ Суд указал на необходимость при разрешении споров о применении последствий недействительности сделок выяснять, отвечает ли покупатель имущества по второй сделке требованиям, предъявляемым к добросовестному приобретателю в силу ст.302 Гражданского кодекса РФ[22].

Угрозу стабильности гражданского оборота несут и длительные сроки исковой давности по недействительным (ничтожным) сделкам. В свое время Е. Годэмэ писал, что особенно опасной для оборота считается продолжительность сроков исковой давности по искам о недействительности[23]. Осознав данную опасность, российский законодатель сокращает указанные сроки (на момент написания статьи в Государственную Думу внесен соответствующий законопроект).

И, наконец, как показывает уже многолетний опыт практики применения норм о недействительных сделках, обсуждаемый подход малоэффективен в борьбе с нарушением требований законодательства, поскольку количество таких споров растет.

На наш взгляд, практика рассмотрения данной категории дел требует существенной корректировки. Суды должны быть ориентированы на сокращение (либо исключение) случаев признания сделок недействительными и применения реституции, когда это используется одной из сторон сделки либо иными лицам для получения имущественных выгод.

В связи с этим требуется и соответствующая корректировка доктринального определения недействительности сделки.

В юридической литературе нет единого мнения о понятии "недействительности". Обычно к характеристике категории недействительности подходят с позиций анализа оцениваемого ею деяния (качества акта). Обсуждаются вопросы о том, является ли недействительная сделка сделкой или правонарушением и можно ли вообще считать недействительную сделку юридическим фактом. Прежде всего следует рассмотреть последний вопрос.

Традиционно недействительные сделки не относят к числу сделок. Большинство ученых считают правомерность основным элементом сделки как юридического факта, полагая, что отсутствие в конкретной сделке элемента правомерности означает, что возникшее по форме как сделка действие на самом деле является не сделкой, а правонарушением[24].

Анализируя взгляды российских цивилистов на правовую природу недействительных сделок, можно выделить два признака, предлагаемых для обоснования различия в правовой природе действительной и недействительной сделки:

правомерность (неправомерность) действий;

способность их порождать те юридические последствия, на которые они направлены.

Между тем, в литературе убедительно показано, что не все недействительные сделки неправомерны, в некоторых недействительных сделках совершаемые сторонами действия не являются неправомерными. В то же время, по мнению М.М. Агаркова, такие действия не являются и правомерными: "волеизъявление, совершенное лицом, вполне лишенным дееспособности или же временно находящимся в таком состоянии, когда оно не может понимать значения своих действий (ст.31), а также волеизъявление, которое по соглашению сторон совершено лишь для вида и без намерения породить юридические последствия (ст.34), сами по себе взятые, являются действиями юридически безразличными. Они не являются неправомерными, так как не нарушают ни повелений, ни запретов закона. Но они не принадлежат и к числу правомерных юридических действий, так как их совершение не вызывает ни установления, ни изменения, ни прекращения правоотношений. То же следует сказать и по поводу сделок, недействительных вследствие несоблюдения требуемой законом формы[25]. Совершенное в простой письменной форме завещание, не удостоверенное нотариальным порядком, именуется законом сделкой, но не является ни правонарушением, ни правомерным юридическим действием". [26]

Видимо, имея в виду такие сделки, Н.В. Рабинович видела в недействительной сделке "двойную" природу: сделки (по содержанию, форме и направленности) и правонарушения (нарушает норму закона, установленный правопорядок) [27]. В то же время она предлагала считать недействительную сделку правонарушением особого порядка, одним из видов правонарушений в широком смысле этого слова, не совпадающим с теми противозаконными действиями, которые имеются в виду в ст.403-415 Гражданского кодекса РФ 1922 г. (правонарушения в узком смысле)"[28].

Сторонники применения признака правомерности выводят названный признак также из традиционной классификации юридических фактов, в соответствии с которой сделки относятся к дозволенным действиям:

Таким образом, признак неправомерности действительно присущ как недействительным сделкам, так и правонарушениям, однако это разнопорядковый, более низкий по отношению к направленности критерий, что позволяет в системе юридических фактов отнести недействительные сделки к классу сделок, а не правонарушений.

Не имеется безусловных оснований и для признания обязательным признаком сделки того правового эффекта, на возникновение которого она была направлена.

Действующее законодательство не дает оснований для включения в понятие "сделки" вызываемых ею правовых последствий, в том числе именно тех, на достижение которых были направлены совершаемые действия.

Согласно ст.153 ГК РФ (здесь и далее имеется виду действующий Гражданский кодекс РФ, если нет оговорок) под сделками признаются только действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей, т.е. критерием для отнесения действий к категории сделок является направленность действий, а не их результат. Признание действия сделкой не зависит от того, возникли ли из него права и обязанности, которые являлись целью их совершения, важно, чтобы действия имели соответствующую направленность.

В соответствии с легальным определением недействительной сделки (ст.166 ГК РФ) различие между действительной и недействительной сделками заключается в том, что действительная сделка - это сделка, порождающая тот правовой результат, к которому стремились стороны, а недействительная сделка не вызывает желаемый сторонами правовой результат (согласно ст.167 ГК РФ недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения).

Имеется ли правовой, а точнее, практический смысл в ином определении недействительной сделки, в том числе через правонарушение (такое мнение поддержано почти всеми современными исследователями данного института) либо в признании недействительной сделки правовым "ничто" (безразличным для права явлением).

Нельзя сказать, что взгляды ученых относительно понятия "недействительной сделки" взаимно исключают друг друга. Различия состоят в том, что одни авторы делают акцент на понимании внешней стороны, имеющей большее практическое значение, другие - на внутреннем содержании (неюридический факт, правовое "ничто"), обосновывая в дальнейшем отсутствие необходимости признания за таким явлением самостоятельных правовых последствий (в частности, реституции).

Представляется, что практическая сторона вопроса является решающей для отнесения недействительных сделок к классу сделок, а не иных правовых явлений, поскольку, например, признак правомерности (неправомерности) выявляется только в результате квалификации оцениваемого действия, которая происходит путем сравнения условий совершенного действия с условиями действительности сделок.

Различая юридические сделки в широком и тесном смысле, Д.Д. Гримм отмечал, что юридическая сила сделки в широком смысле (заявление, служащее выражением воли одного лица или нескольких лиц, в котором излагается план их отношений) зависит от того, насколько конкретная сделка соответствует абстрактному типу юридических сделок, например, тип купли-продажи, займа, поручительства, завещания, и т.д., под которые в данном частном случае подводится данная конкретная сделка для решения вопроса о том, насколько она соответствует надлежащему типу[29].

Включение недействительных сделок в общее понятие "сделки" важно с точки зрения возможности квалификации данного правового явления, а определение понятия "недействительная сделка" в качестве правонарушения или иного правого явления уводит от смысла отграничения недействительной сделки от действительной[30].

Сделки заключаются с целью возникновения гражданских прав и обязанностей. Из статьи 8 ГК РФ вытекает, что гражданские права и обязанности возникают из сделок, предусмотренных законом, а также из сделок, хотя и не предусмотренных законом, но не противоречащих ему. Отсюда действительно следует, что недействительные сделки (сделки, противоречащие закону) не порождают гражданские права и обязанности. Однако лишение недействительной сделки как сделки, на совершение которой она была направлена, юридической силы происходит только в результате ее оценки.

Ничтожный или оспоримый договор устанавливает известное фактическое состояние ввиду его исполнения или вследствие этого исполнения[31].

В практической жизни до момента, пока заинтересованное лицо не оспорило сделку, в том числе ничтожную, или не заявило о ее недействительности, суд не применил последствия недействительности ничтожной сделки, она существует (стороны исполняют такую сделку, а третьи лица исходят из презумпции ее действительности), т.е. как и действительная, она порождает, изменяет, прекращает имущественные отношения сторон. По большому счету, вывод о том, что недействительные сделки не порождают юридических последствий, бессмыслен, когда он не влечет изменений в имущественном положении сторон. Ведь на самом деле действия, которые квалифицируются как сделки, совершаются не для того, чтобы изменить права и обязанности сторон сделки, а для того, чтобы изменить их имущественное положение, предоставить возможность воспользоваться имуществом (благами), которым сторона не могла воспользоваться до совершения указанных действий.

В случае если недействительная (ничтожная) сделка исполнена, применяется исковая давность, предусмотренная ст.181 ГК РФ. В такой ситуации положение классической теории о том, что недействительность договора поражает его в соответствии с нормами права и независимо от решения суда, истечение срока давности ни в какой мере не может иметь значения для признания абсолютной недействительности договора, не имеет никакого практического смысла. Получается, что такая сделка все же создала определенные последствия и они объективно ничем не отличаются от тех последствий, на которые она была направлена и которые наступили бы и при действительности сделки. Напротив, признание такой сделки недействительной становится вредным, поскольку исчезает основание для приобретения имущества, появляется неопределенность правового состояния имущества.

Поэтому утверждение о том, что ничтожные сделки всегда являются правовым "ничто", безразличным для права явлением, носит сугубо теоретический характер.

Поскольку недействительные и действительные сделки имеют общий волевой признак - направленность действий на возникновение правового результата (этот признак присущ всем недействительным сделкам, кроме мнимых) и недействительность устанавливается только в результате оценки явления как сделки, недействительные сделки в большей степени являются сделками, чем иными правовыми явлениями.

Кроме того, как справедливо отмечал О.С. Иоффе, последствия совершения и исполнения недействительной сделки регулируются не каким-то особым законодательством, а именно законодательством о сделках[32].

Именно с этих позиций, на наш взгляд, следует подходить к анализу категории недействительности и рассматривать ее как меру охраны нарушенных прав и интересов общества или его отдельных субъектов. Под мерой охраны понимается предусмотренный нормой конкретный вариант поведения управомоченных лиц (компетентных органов) по пресечению правонарушений, восстановлению (компенсации) нарушенного интереса либо иной его защите и активному имущественному воздействию на нарушителя. Меры охраны в гражданском праве представлены самыми разнообразными вариантами моделей поведения: признание права, лишение охраны субъективного права, пресечение деяния, восстановление положения, компенсация убытков, принудительное исполнение, взыскание неустойки и т.п. Многообразие мер охраны обусловлено множеством различных охраняемых законом интересов и вариантов их нарушения.

Мы полностью разделяем мнение Т.И. Илларионовой, которая отмечала, что фактическая правовая значимость недействительности состоит в том, что в ней раскрывается содержание меры защиты, направленной на лишение конкретного поведения лица силы юридического факта[33].

Таким образом, недействительность правильнее рассматривать как форму лишения сделки юридической силы, установленную с целью охраны (защиты) нарушенных прав и интересов общества и его отдельных субъектов, т.е. как способ защиты права.

Указанный способ защиты гражданских прав закреплен в ст.12 ГК РФ (признание оспоримой сделки недействительной и применение последствий недействительности оспоримой и ничтожной сделки).

Как отмечает В.Ф. Яковлевым, применение принудительных мер (мер защиты нарушенных прав) в гражданском праве основано на правовой инициативе самих участников гражданских правоотношений. Предусмотренные гражданским правом санкции, т.е. неблагоприятные для правонарушителя последствия, не могут применяться против воли потерпевшего лица. По общему правилу, суд лишен возможности применять гражданско-правовые санкции по своей инициативе. В этом смысле исключение составляет содержащееся в ст.166 ГК РФ правило о том, что суд может применять последствия недействительности ничтожной сделки по своей инициативе. Представляется, что эта норма не должна толковаться и применяться слишком широко. Если последствие недействительности ничтожной сделки состоит в двусторонней реституции, т.е. в восстановлении имущественного состояния лиц, участвующих в недействительной сделке, то, очевидно, что такое последствие не может быть применено против воли участников сделки. Суд вправе и обязан применять последствия недействительности ничтожной сделки по своей инициативе в тех случаях, когда эти последствия носят публично-правовой характер, т.е. когда имущество лица, переданное или подлежащее передаче по сделке, изымается и обращается в доход государства[34].

Изложенное понимание недействительности позволяет сформулировать важные практические выводы:

если недействительность понимать как меру (способ защиты), то такой способ не должен существовать сам по себе, безотносительно к конкретному интересу, защищаемому законом;

сделка не может признаваться недействительной, если не установлено реальное нарушение чьих-либо прав и законных интересов;

защита не должна осуществляться указанным способом, если это влечет нарушение других прав и интересов в большей степени, чем самой недействительной сделкой.

1.3 Соотношение несостоявшихся и недействительных сделок

Место несостоявшихся сделок в системе юридических фактов не может быть определено без обращения к вопросу о недействительности сделок. Недействительность означает, что сделка не приводит к наступлению тех последствий, на которые она рассчитана. Условия недействительности сделок включают в себя нормы, позволяющие квалифицировать претендующий на статус сделки акт поведения в качестве иного юридически значимого акта, и нормы, аннулирующие юридическую силу сделки. Недействительность обеспечивается нормативным определением запретов и позитивных обязываний[35].

Сделка - правовое явление, характеризующееся наличием юридического состава, под которым понимается совокупность предусмотренных правом признаков, необходимых для признания за совершенным действием качества сделки. Структура сделки - это закономерные связи элементов, образующих сделку. Учет этих взаимосвязей позволяет оценить действие как необходимое и достаточное с точки зрения сущностных признаков для наделения его статусом сделки. При этом отраженные в понятии сделки признаки идентичны признакам юридического состава сделки. По сути, это одни и те же признаки. Рассмотрение этих признаков сквозь призму юридического состава позволяет избежать их простого перечисления при определении понятия сделки. Тем самым изучение сущностных признаков сделки не ограничивается их традиционной статической фиксацией. При таком подходе появляется возможность уяснить динамику связей между ними для формирования нормативных требований не только к сущности явления (понятию сделки), но и ко всему явлению, включая требования к действительности и недействительности сделки.

Элементами юридического состава сделок, их существенными признаками являются: правовая цель, изъявление воли, направленное на желаемый правовой результат, правомерность и юридическая связанность. Первые два признака нашли свое отражение в легальной дефиниции сделок в ст.153 ГК РФ: "Сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей". Под правомерностью следует понимать непротиворечие совершенного действия нормам и принципам гражданского права. То обстоятельство, что сделка как правовое явление непосредственно порождает установленную законодательством обязанность ее субъекта действовать определенным образом в будущем, позволяет вести речь о признаке юридической связанности сделок в качестве их особой правовой характеристики.

Признаки юридического состава сделки, образованные взаимодействием объекта, субъекта, объективной и субъективной сторон состава, внутренне взаимосвязаны и дополняют друг друга. Поскольку их наличие в социально значимом акте поведения дает возможность признать действие сделкой, то дефекты указанных элементов акта поведения должны приводить к иным правовым последствиям по сравнению с последствиями, предусмотренными законодателем для состоявшихся действительных сделок.

Применение запретов и позитивных обязываний при констатации недействительности сделок обусловлено отсутствием одного из элементов юридического состава сделки, то есть дефектностью собственно сделки или какого-либо ее элемента. В обоих случаях дефект определяется установлением факта несоблюдения предъявляемых к сделкам нормативных требований, имеющих конститутивное значение. Отсутствие одного из существенных признаков сделки влечет за собой ненаступление желаемых правовых последствий, исключает рассмотрение явления в качестве сделки.

"Недействительная сделка" - противоречивый термин. Обозначаемое им понятие сделкой не является. Это не прекращенная сделка, а непризнание за актом поведения качества сделки. Профессор И.С. Перетерский первым в 1929 году попытался отграничить от сделок "недействительные сделки". Он обоснованно полагал, что "не всякое действие, направленное на установление, изменение или прекращение гражданских правоотношений, порождает те юридические последствия, для достижения которых произведено это действие. Сделка - это действие, дозволенное законом. Действия, хотя бы и вызывающие юридические последствия, но не те, которые имели в виду участники, не пользуются защитой закона и не являются сделками"[36]. При этом данные акты не утрачивают качества юридических фактов и небезразличны с точки зрения права.

Н.В. Рабинович признавала "недействительную сделку" сделкой и в то же время расценивала этот юридический факт как правонарушение[37]. Вне всякого сомнения, недействительность сделки возникает "в силу недостатков, присущих ей как сделке"[38], но это не может предопределять отнесение "недействительной сделки" как юридического факта к сделке. Не обретший или потерявший статус сделки юридический факт совершался с целью получения качества сделки. Если этого не произошло, то факт не стал сделкой или перестал ею быть. Не может один и тот же юридический факт одновременно быть и сделкой и "не сделкой". Выяснение правовой природы этого факта служит ступенью понимания сути несостоявшихся сделок.

"Недействительная сделка, - справедливо полагала Н.В. Рабинович, - правонарушение особого порядка, один из видов правонарушения в широком смысле слова, не совпадающий с теми противозаконными действиями, которые имеют в виду ст.403-415 ГК (правонарушения в узком смысле)"[39]. К правонарушениям "недействительную сделку" относит и Ф.С. Хейфец. По его мнению, она "по своей правовой природе представляет собой правонарушение, несмотря на то, что по содержанию и форме она возникла как сделка"[40]. "Недействительная сделка" потому и является правонарушением особого порядка, что по содержанию и форме она образовывалась именно как сделка. Субъект сделки не всегда стремится к совершению виновных действий, но объективно эти действия всегда противоправны. Особенность гражданского права, состоящая в запрете объективно противоправного деяния и возможности наступления гражданско-правовой ответственности без вины, ": дают нам основание и в случае отсутствия вины, при наличии объективной противоправности относить недействительные сделки к правонарушениям"[41].

Существование объективно противоправных деяний в юриспруденции общепризнано. Ряд ученых считают их правонарушениями[42]. Другие именуют правонарушениями только неправомерные действия, совершенные умышленно или по неосторожности[43]. Тем не менее правоведы, отрицательно относящиеся к признанию объективно противоправных деяний правонарушениями, причисляют недействительные сделки к "самостоятельным разновидностям гражданских правонарушений"[44].

Констатируя отнесение к правонарушениям сделок как юридических фактов, нельзя не учитывать специфику этих правонарушений. В первую очередь она имеет значение при правовом опосредовании последствий недействительности сделок. Очевидно, что виновное правонарушение должно влечь повышенную ответственность, нежели неблагоприятные имущественные последствия при имевшем место неделиктном правонарушении.

Наличие правовых последствий недействительности исключает возможность рассмотрения ничтожности сделки как "юридического нуля" и необходимость замены термина "ничтожность" на термин "абсолютная недействительность"[45]. Недействительность сделок влечет для их субъектов негативные правовые последствия. Причем основания недействительности сделок выявляются на стадии их совершения. Так, в ст.30 Закона Российской Федерации "О приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации" одним из оснований недействительности сделок приватизации признавался отказ покупателя от внесения платежа за купленное предприятие или долю (пай, акции) в капитале акционерного общества (товарищества). Неправомерность данного положения Закона состоит в том, что при наличии указанного факта следует говорить о неисполнении уже совершенной сделки. Этой же позиции придерживаются и высшие судебные инстанции[46]. В этой связи нельзя согласиться с Н. Растеряевым[47] и О.В. Гутниковым[48], которыми отсутствие правового эффекта толкуется как основание недействительности. Правовой эффект в виде правоотношения находится уже за рамками сделки как юридического факта. Он не может влиять на квалификацию действия именно как юридического факта. Если брать правовой эффект в виде правоотношения в качестве основания недействительности, то при таком подходе размывается понятие сделки как юридического факта, как конкретного жизненного обстоятельства, с которым нормы права связывают правовые последствия[49].

В зависимости от использования в сделках абсолютного или относительного запрета, говорят об их ничтожности или оспоримости. Необходимо учитывать, что "классифицироваться должны не недействительные сделки: а условия (основания) недействительности сделок, поскольку по своей правовой природе все недействительные сделки являются гражданскими правонарушениями и их классификация не имеет смысла. Тогда как условия (основания) недействительности необходимо классифицировать (разделить), чтобы определить различный порядок (метод, способ) признания сделок недействительными"[50].

Оспоримость характеризует ситуацию, при которой сделка лишается желаемых для субъекта правовых последствий после принятия соответствующего судебного решения. По последствиям оспаривание приводит к ничтожности. Оспоримость сделок предопределена теми же обстоятельствами, что и ничтожность. Ничтожность означает, что сделка не порождает и не может породить желаемых для субъекта (субъектов) правовых последствий. Оправданно это лишь при отсутствии у состоявшегося социально значимого акта поведения одного из существенных признаков сделки. "В этом случае недействительность сделки совпадает с ее возникновением; так что, можно сказать, сделка рождается мертвой"[51]. Отсутствие одного из существенных признаков сделки, бесспорно, свидетельствует о нарушении того затрагиваемого ею интереса, который учитывается при помощи ее необходимых и достаточных признаков, и может быть вызвано не только дефектностью элементов сделки, но и тем, что признака может вообще не быть в наличии. Он может отсутствовать в социальном явлении, и в этом случае оценивать с позиции права вообще нечего. Несоблюдение фактических требований исключает осуществимость сделки, поскольку налицо отсутствие предмета сделки и игнорирование субъектом сделки существенных для данного вида сделки условий. Если предмет сделки определен (фактические требования к правовой цели, содержанию и изъявлению воли в сделке соблюдены), но неправомерен, то есть нарушены юридические требования к условиям действительности сделок (например, безусловный запрет до недавнего времени на продажу земли), то очевидна дефектность элемента сделки. И тогда речь должна идти о недействительности сделки, а не о признании ее незаключенной (несостоявшейся).

Так, при отсутствии данных о достижении сторонами соглашения о предмете поставки договор поставки нельзя считать заключенным[52]. Незаключенным будет также договор продажи недвижимости, если сторонами не согласовано в письменной форме условие о цене. Незаключенным является договор аренды нежилого помещения в связи с тем, что стороны не определили конкретное помещение, подлежащее сдаче в аренду, и не согласовали в письменной форме условие о размере арендной платы. Иными словами, если вообще не определено (в широком смысле) содержание сделки как совокупности составляющих ее условий, не образован состав сделки как социального явления, то она считается несостоявшейся, незаключенной. В том случае, когда содержание сделки определено, имеет место социально значимый факт, но образующие этот факт условия расходятся с требованиями законодательства, не соответствуют требованиям закона или иных правовых актов, то тогда говорят о юридической дефектности содержания и, как следствие, о недействительности сделки.

Отсутствие или дефектность существенных признаков (элементов) сделки применительно к совершению конкретной сделки проявляется через законодательную оценку акта поведения в виде соблюдения субъектом сделки всех тех условий, которым законодатель придает статус существенных. Применительно к этой проблеме Г.Ф. Шершеневич писал: "Недействительная сделка не должна быть смешиваема с несостоявшейся, когда стороны не пришли к полному соглашению, необходимому для силы сделки"[53].Р. Саватье указывал, что "от недействительных следует прежде всего отличать несостоявшиеся договоры, то есть такие, в которых полностью отсутствует один из основных конститутивных элементов, как, например, соглашение сторон"[54]. Именно сквозь призму существенных условий сделки оценивается акт поведения для наделения его статусом сделки. При этом конститутивные требования к форме всегда свидетельствуют о дефектности существенных признаков, элементов состава сделки, но не об отсутствии содержания факта как социального явления. Поэтому при несоблюдении обязательных требований к форме сделки надлежит вести речь не о несостоявшейся сделке, а о недействительности сделки.

С утверждением о том, что несостоявшиеся сделки есть разновидность недействительности, согласиться нельзя. Правом оценивается уже имеющийся состав социального явления, существующая реальность, если этого нет, то праву, собственно, и нечего оценивать. Недействительность - это правовая оценка соответствующей реальности, состава социального явления, который являет собой состав сделки именно как социального явления. Причем при недействительности реально существующий факт позволяет оценить уже существующие элементы состава социального явления с точки зрения достаточности для квалификации действия как сделки, то есть как правового явления. Социальная основа сделок состоялась, и именно она оценивается правом и только при определенных обстоятельствах может быть признана негодной для обретения качества сделки или состояния в этом качестве.

Выделение же несостоявшихся сделок в самостоятельную группу вызвано тем, что дефектность сделок может быть предопределена не только юридическими требованиями действительности, но и фактическими, формирующими социальную основу сделок. Несостоявшаяся сделка - факт, свидетельствующий об отсутствии фактической возможности реализовать признаваемый законом интерес в связи с дефектностью социальной основы сделок. Недействительность сделок - факт, свидетельствующий об отсутствии юридической возможности реализовать признаваемый законом интерес при наличии фактической возможности, не соответствующей требованиям норм права. При таком понимании состоявшаяся сделка - это признание необходимости и достаточности состояния факта для оценки его правом, а несостоявшаяся сделка - непризнание этого факта. Следовательно, категория состоявшейся сделки отражает наличие состава сделки как социального явления, а категория несостоявшейся сделки свидетельствует об отсутствии состава сделки как социального явления. Тем самым исключается сама возможность оценки соответствия этого явления юридическим требованиям к сделкам, выраженным в нормах права.

Таким образом, несостоявшаяся сделка - это социальное явление, "не набравшее" статуса состава сделки как социального явления. Несостоявшаяся сделка - это не разновидность недействительности сделки, при которой действию не придается правовое значение сделки в связи с дефектностью (в широком смысле) элементов его юридического состава. Это ситуация, которая, как верно отметил О.А. Красавчиков, отождествляя несостоявшиеся сделки со сделками, имеющими незавершенный юридический состав, "не имеет никакого юридического значения для развития правоотношения, на установление, изменение или прекращение которого она направлена"[55].

Не являясь по вышеуказанным соображениям разновидностью оснований недействительности, факты, именуемые несостоявшейся сделкой, не могут иметь последствия недействительности сделок. Вместе с тем, если следствием совершения факта, именуемого несостоявшейся сделкой, явилось приобретение или сбережение имущества одного лица за счет другого, то нормы права должны в целях защиты интересов субъектов права связать с этими фактами правовые последствия. То есть приобретение или сбережение имущества по факту, именуемому несостоявшейся сделкой, требует признания этого факта юридическим. Безусловно, несостоявшаяся сделка сделкой не является, но если она влечет приобретение или сбережение имущества за счет другого, то становится "небезразлична" для права и обретает статус юридического факта. Следовательно, не каждое явление, квалифицируемое как несостоявшаяся сделка, может расцениваться как юридический факт. В связи с этим вполне обоснованно суждение О.Н. Садикова о том, что "несостоявшаяся сделка в принципе не должна порождать правовых последствий, она юридически иррелевантна".

Глава 2. Правовая характеристика последствий недействительных сделок

2.1 Общие последствия недействительности сделок

В российском гражданском праве общим последствием недействительности сделок является двусторонняя реституция (от латинского "restituere" - восстанавливать, возмещать, приводить в порядок). В соответствии со ст.167 ГК РФ, содержащей общие правила о последствиях недействительности сделок, каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость в деньгах. Таким образом, стороны возвращаются в положение, в котором находились до совершения сделки (первоначальное правовое положение).

Согласно п.2 ст.167 ГК РФ двусторонняя реституция наступает во всех случаях недействительности сделки, если в законе не указаны иные имущественные последствия. Двусторонняя реституция, в частности, предусмотрена для случаев недействительности сделок, совершенных: с нарушением формы; с нарушением правил о государственной регистрации сделки; с выходом за пределы правоспособности юридического лица; с выходом за пределы ограничений полномочия на совершение сделки; недееспособными гражданами; малолетними, не достигшими 14-летнего возраста; несовершеннолетними в возрасте от 14 до 18 лет; гражданами, ограниченными в дееспособности; гражданином, не способным понимать значение своих действий и руководить ими; под влиянием заблуждения, имеющего существенное значение.

Наконец, указанные последствия наступают при признании сделки недействительной как совершенной с целью, противной основам правопорядка и нравственности, если ни одна из сторон не допустила умысла.

Согласно п.2 ст.167 ГК РФ если по недействительной сделке состоялась передача имущества (вещи), то у получателя уже в самый момент такой передачи возникает обязанность возвратить то же самое имущество другой стороне сделки. Это обусловлено тем, что у получателя в силу недействительности совершенной сделки не возникает и не может возникнуть права собственности или иного права титульного владения на предоставленное имущество, по крайней мере до тех пор, пока оно не утрачивает своих индивидуальных признаков. Исключение составляет случай добросовестного приобретения вещи от неуправомоченного отчуждателя, предусмотренный ст.302 ГК РФ. Обязанность возвратить вещь продолжает существовать, если последняя сохраняется в натуре, находится во владении получателя и может быть идентифицирована. При отсутствии же этих условий данная обязанность заменяется другой - обязанностью возместить стоимость полученного по сделке в деньгах.

В отличие от двусторонней реституции односторонняя реституция состоит в возврате в первоначальное положение одной стороны, а к другой стороне применяется изъятие имущества в доход государства (п.2 ст.179 и ч.3 ст.169 ГК РФ). Причем в п.2 ст.179 ГК РФ указано, что при невозможности передать имущество в доход государства в натуре взыскивается его стоимость в деньгах. Посредством этих правил осуществляется защита нарушенного интереса и происходит целенаправленное воздействие на нарушителя путем ущемления его имущественных прав и интересов. Предпосылкой изъятия имущества в доход государства является, во-первых, признание правом имущества неосновательно приобретенным или сбереженным, что обусловливается фактом недействительности сделки, а во-вторых, отсутствие правовых оснований владения полученным имуществом.

При наличии умысла у обеих сторон сделки - в случае исполнения сделки обеими сторонами - в доход Российской Федерации взыскивается все полученное ими по сделке, а в случае исполнения сделки одной стороной с другой стороны взыскивается в доход Российской Федерации все полученное ею и все причитавшееся с нее первой стороне в возмещение полученного. Нормативным закреплением данного правила законодатель исключает реституцию. Между государством и сторонами возникает правоотношение, в силу которого последние обязаны передать государству все полученное или причитающееся по сделке. Поскольку законодателем не регулируется ситуация, при которой по какой-либо причине имущество не может быть изъято в доход государства, то представляется возможным в данном случае использовать правила п.2 ст.179 ГК РФ о возмещении стоимости имущества в деньгах.

При рассмотрении вопроса о взыскании в доход Российской Федерации следует учесть существующее в цивилистике мнение о невозможности отнесения данного взыскания к конфискации[56]. Между тем большинство ученых придерживалось позиции о природе этого взыскания именно как конфискации[57]. Кроме того, в литературе такое изъятие в доход государства расценивалось как новое юридическое явление[58] или как штраф[59].

Если исходить из того, что термины "конфискация" и "взыскание в доход Российской Федерации" не совпадают по объему, различаются по сфере и основаниям применения, и учитывать, что конфискация в основе своей характерна для публичных отраслей права, то более правильным будет отнесение взыскания в доход государства по своей природе к штрафным санкциям. Это административно-правовая мера, не характерная для сделок. Она не имманентна природе сделок, но необходимость этих взысканий в виде штрафных санкций предопределяется стремлением законодателя исключить усиление административного давления в гражданском праве.

В случае недействительности сделка не влечет никаких правовых последствий, стало быть, представляет собой отсутствие юридического факта, действие для права безразличное... Недействительность, таким образом, есть отрицание юридического смысла, правовое ничто[60].

При наличии предоставления по недействительной сделке суд по требованию истца применяет реституцию, которая восстанавливает правовое положение сторон в сделке путем возврата ими друг другу полученного по сделке. Стороны в данном случае не несут никаких внеэквивалентных имущественных лишений, поэтому реституцию можно отнести к мерам защиты. Если же они возникают, то в этой части нарушенные права сторон в сделке защищаются с помощью мер ответственности, например, возмещением убытков, конфискацией и т.п.

"Что касается содержания и объекта реституции, то они могут варьироваться не только количественно, но и качественно. В одних случаях реституционное обязательство направлено на восстановление владения вещью (реституция владения), в других - восстановление имущественного состояния предоставившей стороны"[61].

Основанием реституции является признание сделки недействительной при несоблюдении хотя бы одного условия действительности сделки и наличии предоставления по ней, чем нарушаются права и интересы участников сделки или третьих лиц.

В силу реституции каждая из сторон возвращает другой стороне все полученное по сделке, а при невозможности возвратить полученное в натуре, обязана возместить его стоимость в деньгах (ст.167 ГК РФ).

В юридической литературе существует мнение, что "совершение недействительной сделки - противоправное действие"[62].

Так, В.Л. Слесарев полагает, что "основанием реституции является заключение противоправной сделки и полное или частичное ее исполнение. Особенность реституции в том, что она применяется при отсутствии деликтоспособности и вины и полной дееспособности лица"[63].

"Противоправная сделка - это не просто сделка, не соответствующая требованиям норм права. Только такая сделка, не соответствующая требованиям закона, будет противоправной, которая нарушает юридические обязанности, правовые запреты"[64].

Законодательство содержит запрет совершения любой недействительной сделки, поэтому заключение и исполнение сделки сторонами будет основанием для реституции.

Для данной меры, как и для других, необходимо правовое основание - противоправное деяние и наличие предоставления по сделке. Иных условий применения реституции в законе не предусмотрено. Исключением является взыскание полученного по сделке в доход государства, где вина учитывается. Это касается только виновной стороны в сделке (при наличии умысла), а потерпевшей стороне возвращается все полученное виновной стороной; при невозможности возврата в натуре компенсируется в денежной форме.

Таким образом, анализируемой мере присущ восстановительный характер. Данная санкция направлена на защиту нарушенного права (интереса) и может сочетаться с мерами ответственности.

Например, М.В. Кротов по этому поводу пишет (в отношении всех видов недействительных сделок), что "возмещению подлежит лишь реальный ущерб, т.е. только умаление в имуществе и фактически понесенные стороной расходы"[65].

Так, в Постановлении Федерального арбитражного суда Поволжского округа от 27 марта 2008 г. по делу № А55-1322/07-10 указывается: "В силу п.2 ст.167 ГК РФ при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке. Так как пользование помещением возвратить нельзя, то с ЗАО "РОСТЭК-Самара" по праву взыскано 270000 руб. как плата за фактическое пользование помещением"[66].

Итак, если договор по отчуждению имущества другому лицу будет впоследствии признан судом недействительным, собственник этого имущества в порядке реституции, предусмотренной ст.167 ГК РФ, вправе потребовать возврата имущества. Однако часто случается, что отчужденное собственником имущество со временем передается новым приобретателем другим лицам. В этой ситуации собственнику возвратить свое имущество сложнее. Чем длиннее цепочка передачи имущества, тем более "добросовестней" становится его новый приобретатель. Анализ судебной практики позволяет сделать вывод, что права последующих приобретателей имущества защищены надежнее прав собственника.

Высший Арбитражный Суд РФ в Постановлении Пленума от 25 февраля 1998 г. № 8 "О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" сделал вывод, что требования собственника о возврате ему имущества при рассмотрении иска о признании недействительной сделки купли-продажи, в которой он не участвовал, не соответствуют нормам права и потому удовлетворению не подлежат (п.25 Постановления).

В Постановлении Конституционного Суда РФ от 21 апреля 2003 г. № 6-П "По делу о проверке конституционности положений п. п.1 и 2 ст.167 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами ряда граждан"[67] содержится разъяснение, указывающее, что при предъявлении собственником требования о признании недействительной возмездной сделки, совершенной неуправомоченным отчуждателем, в случае если будет установлена добросовестность приобретателя имущества, в иске должно быть отказано.

Конституционный Суд РФ при принятии указанного Постановления руководствовался следующими нормами закона. Согласно ст.168 ГК РФ на сделку, совершенную с нарушением закона, не распространяются общие положения о последствиях недействительности сделки, если законом указаны иные последствия данного нарушения. Понятие "добросовестное приобретение", содержащееся в ст.302 ГК РФ, применяется в случае приобретения имущества не непосредственно у собственника, а у неуправомоченного отчуждателя, последствием же будет выступать виндикация (возврат имущества из незаконного владения), а не двусторонняя реституция.

Таким образом, можно сделать следующие выводы. Предъявить требование о возврате переданного имущества собственник может только лицу, которому он это имущество непосредственно передал, с которым он состоял в договорных отношениях. Если имущество, отчужденное собственником, передано его приобретателями другим лицам, с которыми у собственника нет договорных отношений, и эти лица подпадают под признаки добросовестных приобретателей, собственник не вправе предъявить к конечным владельцам имущества иск о применении реституции. В этом случае предъявляется иск об истребовании имущества из чужого незаконного владения (ст.302 ГК РФ) либо требование к первому приобретателю его имущества возврата денежной суммы, равной стоимости утраченного имущества.

В соответствии со ст.1103 ГК РФ правила, предусмотренные гл.60 ГК РФ, действуют и в отношении требований о возврате исполненного по недействительной сделке, если иное не установлено законом и не вытекает из существа отношений. Применение этих правил относится лишь к вытекающим из недействительности сделки требованиям о возврате исполненного по ней (п.1 ст.1103 ГК РФ), т.е. к реституционным требованиям. Данное субсидиарное применение норм о неосновательном обогащении позволяет при недействительности сделки решить вопросы о судьбе доходов, извлеченных из истребуемого имущества, а также произведенных на его содержание и сохранение затрат (ст. ст.1107, 1108 ГК РФ).

2.2 Специальные последствия недействительности сделок

Судебная практика свидетельствует о том, что применение законодательства о сделках не характеризуется однообразным подходом. Это предопределяет необходимость исследования института сделок, в том числе изучение последствий их недействительности, которые могут быть материально-правовыми и процессуально-правовыми. Первыми являются реституция, возмещение стоимости имущества, взыскание в доход государства и взыскание убытков. Ко вторым относится процедура лишения юридической силы акта поведения как сделки, состоящая в определении круга лиц, уполномоченных заявлять иски о недействительности сделок и о применении последствий их недействительности, в исчислении давностных сроков при недействительности и проч.

Для возмещения убытков как последствий недействительности сделок в случаях, прямо предусмотренных в Гражданском кодексе РФ, по общему правилу необходимо наличие вины. В сделках с недееспособными, ограниченно дееспособными, малолетними и несовершеннолетними она выражается в том, что дееспособная сторона знала или должна была знать о недостаточном уровне дееспособности другой стороны. В сделках, совершенных под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной и стечения тяжелых обстоятельств, вина проявляется в умышленных действиях по отношению к потерпевшему. Свои особенности имеет взыскание убытков при заблуждении. Согласно п.2 ст.178 ГК РФ сторона, по иску которой сделка признана недействительной, вправе требовать от другой стороны возмещения причиненного ей реального ущерба, если докажет, что заблуждение возникло по вине другой стороны. В противном случае ущерб возмещает сторона, потребовавшая признать недействительность сделки. Безусловно то, что возможность возмещения убытков при совершении сделки под влиянием заблуждения в определенной мере поставлена в зависимость от виновного поведения контрагента. Вместе с тем норма п.2 ст.178 ГК РФ не исключает возможности безвиновной ответственности. Невозможность или неспособность доказать вину другой стороны сама по себе не свидетельствует о вине доказывающего лица. Возлагая безвиновную ответственность или, во всяком случае, применяя ответственность без необходимых и достаточных доказательств вины субъекта сделки, законодатель обеспечивает устойчивость гражданского оборота и защищает интересы ответчика по данному иску. Именно этим объясняется отступление законодателя от принципа виновной ответственности.

Убытки как последствия недействительности сделок можно подразделить на две группы. К первой следует отнести убытки, связанные с судьбой предоставленного по недействительной сделке. Это наличный ущерб, то есть недостача, гибель, ухудшение переданной по сделке вещи, ответственность за который предусмотрена п.2 ст.1104 ГК РФ. К этой же группе относятся неполученные доходы (упущенная выгода), то есть доходы, в том числе проценты по ст.395 ГК РФ, которые приобретатель извлек или должен был извлечь из полученного по недействительной сделке имущества, взыскиваемые на основании ч.1 ст.303 ГК РФ и ст.1107 ГК РФ.

Вторую группу составляют убытки, не имеющие отношения к судьбе предоставленного по недействительной сделке, но связанные со сделкой. Например, расходы по принятию и доставке вещи, возврату ее при реституции. Взыскание этих убытков допускается в размере реального ущерба потерпевшего лишь в случаях, предусмотренных законом.

Многообразие форм проявления убытков требует определения правовой природы дополнительной имущественной ответственности при недействительности сделок. Одни авторы рассматривали ее с позиции договорного характера как ответственность за заключение противозаконного договора, поэтому и полагали, что возмещение убытков потерпевшему контрагенту производится по правилам договорного права[68].П.Д. Каминская считала, что договорный характер ответственности объясняется тем, что она возникает только в связи с фактом заключения договора и ее размер определяется содержанием договора[69]. Н.В. Рабинович, исходя из того что взыскание убытков основывается на признании сделки неправомерной, полагала данную ответственность деликтной[70].Ф.С. Хейфец различие между деликтной ответственностью и ответственностью в форме возмещения убытков при недействительности сделки обосновывал тем, что, "во-первых, недействительная сделка является неделиктным правонарушением; во-вторых, в результате деликта вред может быть причинен не только имуществу, но и личности, чего не может быть при признании сделки недействительной; в-третьих, при деликтной ответственности возмещаются не только расходы, утрата или повреждение имущества, но и упущенная выгода (ст. ст.456 и 219 ГК РСФСР, ст.15 и п.1 ст.1064 ГК РФ), в то время как по недействительной сделке упущенная выгода не возмещается; в-четвертых, деликт всегда причиняет ущерб личности или имуществу, а признание сделки недействительной не всегда влечет за собой ущерб", но здесь же указывал, что "и в том, и в другом случае это ответственность за совершение неправомерного действия, которая наступает при упречности ответственного лица и причинении этим действием ущерба"[71].

Ответственность в форме возмещения убытков при недействительности сделок нельзя считать договорной или деликтной. Первой она не является потому, что договорная ответственность определяется законом и условиями договора, а форма и размер ответственности при недействительности сделки устанавливаются только законом. В анализируемом аспекте "противозаконный договор" - это правонарушение, и, следовательно, к нему не могут применяться нормы о договорной ответственности. Ответственность возникает не в связи с фактом заключения договора, а вследствие непризнания за ним статуса сделки или аннулированием его. Содержанием договора обусловливается ответственность за его ненадлежащее исполнение или неисполнение, но не правовые последствия недействительности сделки - договора. Не выступает эта ответственность в чистом виде и деликтной, поскольку "недействительная сделка" как правонарушение не сводится к деликту. Хотя ответственность и не следует из сделки, но механизм образования факта, лежащего в основе ответственности при недействительности сделки, имеет особый характер. Данный юридический факт был направлен не на причинение внедоговорного вреда, а на достижения желаемых правовых последствий с использованием сделок как правовой формы. Итак, можно заключить, что дополнительная ответственность при недействительности сделок характеризуется признаками неправомерности и причинением имущественного вреда. С учетом ее вышеуказанных особенностей следует говорить о том, что это самостоятельная разновидность гражданско-правовой ответственности.

Взыскание убытков не является единственным дополнительным правовым последствием недействительности сделок. В.А. Рясенцев справедливо к ним относил предусмотренную в п.3 ст.167 ГК РФ возможность суда прекратить действие оспоримой сделки на будущее время[72]. Дополнительным правовым последствием может быть иск любого заинтересованного лица о запрещении исполнения сделки, если при этом нарушается право этого лица или создается угроза его нарушения.

Требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки может быть предъявлено любым заинтересованным лицом, поскольку дефектность акта поведения очевидна и законодатель дает возможность любому заинтересованному субъекту инициировать применение норм о последствиях недействительности, в том числе и в целях обеспечения своего интереса. В данном случае охраняемые законом права и интересы участников дефектной сделки не нарушаются, так как законодатель априори не придает их поведению статуса сделок. Более того, инициирование этих вопросов упорядочивает гражданский оборот. В этих же целях закон позволяет суду применить последствия недействительности ничтожной сделки по собственной инициативе.

Требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено лицами, указанными в Гражданском кодексе Российской Федерации. Правильность позиции законодателя в этом вопросе состоит в том, что ограниченный законом круг истцов исключает вмешательство третьих лиц в споры по существу действий, которые специально сконструированы законом под обеспечение частного интереса.

Внесудебный порядок констатации недействительности ничтожной сделки не исключил из практики предъявления исков о недействительности ничтожной сделки. В вопросе о потребности в специальном решении суда для признания ничтожной сделки недействительной о единстве мнений среди цивилистов говорить не приходится.О.С. Иоффе считал, что в таком судебном решении нет необходимости[73].В.П. Шахматов полагал, что для объявления ничтожных сделок недействительными судебное решение нужно, но "поскольку недействительность ничтожных сделок заранее предрешена законом, то признание их недействительными имеет практическое значение, главным образом для определения последствий их недействительности"[74]. Представляется, что сделанный В.П. Шахматовым акцент на последствиях недействительности обоснован с точки зрения законодательной оценки акта поведения как ничтожной сделки. Стороны ничтожной сделки не лишаются права на обращение в суд для констатации ее недействительности, хотя ничтожная сделка по прямому указанию закона является недействительной независимо от решения суда. В соответствии с правовой природой ничтожности и оспоримости сделок в первом случае стороны вообще вправе не исполнять сделку, а во втором - сделка до признания ее недействительной подлежит исполнению.

Применительно к давностным срокам при недействительности сделок п.32 совместного Постановления Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1996 г. "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" разъясняет, что требования о признании ничтожной сделки недействительной могут быть предъявлены в суд в сроки, установленные п.1 ст.181 ГК РФ[75], то есть в десятилетний срок, определенный для применения последствий недействительности ничтожной сделки. Такое разъяснение оправданно в том смысле, что постановка вопроса о ничтожности, при предрешенности недействительности в силу прямого указания закона, имеет значение для применения последствий ничтожной сделки. Именно для этого и заявляются исковые требования. В иной трактовке разъяснение по данному вопросу пленумов высших судебных инстанций противоречит ст. 197 ГК РФ об установлении сроков исковой давности только законом. Если требование о недействительности ничтожной сделки не связано с применением последствий ничтожности, то внесудебная констатация ее недействительности исключает необходимость рассмотрения вопроса о применении или неприменении к требованию о признании ничтожной сделки недействительной исковой давности. Неприменение требований исковой давности исключает рассмотрение в данном аспекте вопроса о нераспространении срока исковой давности. В свете изложенного отпадает необходимость в высказанной в литературе аргументации применения трехлетнего срока исковой давности для признания ничтожной сделки недействительной и необходимость отнесения требования о признании ничтожной сделки недействительной к требованиям, на которые исковая давность не распространяется[76].

Законодателем не решен вопрос о сроке исковой давности для предъявления требования о признании ничтожной сделки действительной. Такие последствия возможны при совершении недееспособными или малолетними лицами сделок к своей выгоде. Поскольку по общему правилу сделки этих лиц отнесены к категории ничтожных, постольку для признания их действительными к ним не может быть применен специальный срок исковой давности в один год, как при оспоримости сделок. В то же время к этим сделкам неприменим и десятилетний срок, так как речь идет об ином требовании, нежели о применении последствий ничтожности[77]. Представляется, что в данном случае надлежит руководствоваться общим сроком исковой давности в три года.

Трехгодичный срок исковой давности должен применяться и для рассмотрения споров, связанных с признанием сделки-договора незаключенной, если этот факт повлек приобретение или сбережение имущества за счет другого. В литературе высказана точка зрения, что для этих случаев должны быть установлены специальные сроки: "Если применять здесь сроки, установленные для недействительных сделок, возникают сложности в их выборе. Для оспоримых сделок такой срок установлен в один год, а по ничтожным сделкам - десять лет. Законодатель допускает предъявление исков о признании недействительными как оспоримых, так и ничтожных сделок. Очевидно, процедура установления факта незаключения сделки ближе к порядку признания недействительной оспоримой сделки. И пока иное не установлено законом, можно применять срок исковой давности в один год, хотя, конечно, здесь есть необходимость в официальном разъяснении"[78]. С этим подходом трудно согласиться потому, что аналогия между незаключенным договором и недействительностью договора неуместна. Это разные по своей природе правовые явления. Оспоримость договора по меньшей мере означает то, что это соглашение уже обрело качество сделки, а незаключенный договор только терминологически близок к договору. Если этот факт повлек изменения в правовом положении лица, то есть стал юридическим фактом, не обретшим статуса сделки, то к связанным с ним спорам надлежит применять общий срок исковой давности. И если уж для этих требований и устанавливать специальные сроки исковой давности, то, во всяком случае, их нельзя увязывать со сроками исковой давности по недействительности сделок. Это будут сроки для защиты права по иску лица, право которого нарушено в связи с неосновательным обогащением, при условии что имело место приобретение или сбережение имущества в связи с юридическим фактом, именуемым несостоявшейся сделкой.

Рассмотренные аспекты последствий недействительности сделок не претендуют на всестороннее их изучение, но учет высказанных соображений в правоприменительной деятельности будет способствовать регулированию социальных связей в целях наиболее полного удовлетворения интересов участников сделок и обеспечению стабильности гражданского оборота.

Глава 3. Защита прав добросовестных участников недействительных сделок

3.1 Общие положения о защите участников недействительных сделок

Как известно, недействительность сделки означает, что действие, совершенное в виде сделки, не порождает никаких юридических последствий, т.е. не влечет возникновения, изменения или прекращения гражданских прав и обязанностей (кроме тех, конечно, которые связаны с ее недействительностью).

Согласно п.1 ст.166 ГК РФ все недействительные сделки подразделяются на ничтожные и оспоримые. Ничтожная сделка недействительна в силу нормы права в момент ее совершения, поэтому судебного решения о признании ее недействительной не требуется. Она не подлежит исполнению. Причем предъявить требование в судебном порядке о применении последствий недействительности сделки вправе не только участники сделки, но и любые заинтересованные лица.

Установив факт совершения ничтожной сделки, суд в соответствии с п.2 ст.166 ГК РФ по собственной инициативе может применить соответствующие последствия ее недействительности.

В исключительных случаях Закон предусматривает возможность признания судом ничтожной сделки действительной. Этот список содержится в ст.171 и 172 ГК РФ.

В перечне способов защиты гражданских прав, предусмотренных ст.12 ГК РФ, отсутствует такой способ, как признание ничтожной сделки недействительной, однако в Постановлении Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1996 г. № 6/8 "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" (п.32) имеется указание на то, что ГК РФ не исключает возможности предъявления исков о признании ничтожной сделки недействительной. Поэтому такие требования могут быть предъявлены в суд в сроки, установленные п.1 ст.181 ГК РФ, и подлежат рассмотрению судом в общем порядке по заявлению любого заинтересованного лица.

Оспоримая сделка, как и действительная, в момент ее совершения хотя и порождает правовые последствия, но они носят неустойчивый характер, т.к по требованию исчерпывающе определенного в законе круга лиц такая сделка может быть признана судом недействительной по основаниям, установленным законом, поскольку это вытекает из смысла п.1 ст.166 ГК РФ. В этом случае правовой результат сделки может оказаться полностью аннулированным, т.к сделка недействительна с момента ее совершения, и решение суда по данному вопросу будет иметь обратную силу, если только из содержания сделки не следует, что ее действие может быть прекращено лишь на будущее время в соответствии с п.3 ст.167 ГК РФ.

Ничтожная сделка, исполнение которой не начато ни одной из сторон, не порождает никаких юридических последствий, однако, если стороны намерены начать исполнять ничтожную сделку и при этом ее исполнение может создать угрозу нарушения чьим-либо правам, в этом случае любое заинтересованное лицо с учетом положений ст.12 ГК РФ вправе заявить в суд иск о запрещении исполнения сделки.

Согласно статье 168 ГК РФ сделка, не соответствующая требованиям законодательства, то есть нарушающая нормы права, недействительна. Согласно ст.12 ГК РФ "защита гражданских прав осуществляется путем признания оспоримой сделки недействительной и применения последствий ее недействительности, применения последствий недействительности ничтожной сделки". Из этого вытекает вывод, что, если происходит нарушение гражданских прав совершением какой-либо сделки, данная сделка в целях защиты нарушенных прав должна быть признана недействительной.

Из вышеизложенного следует, что для того, чтобы признать сделку недействительной, достаточно установить нарушения чьих-либо прав заключением данной сделки, вне зависимости от того, нарушает данная сделка нормы права или нет. К такому же выводу можно прийти и при сравнении с нормами публичного права (ст.13 ГК РФ, ст.2 Федерального закона "Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан"), согласно которым ненормативный правовой акт или нормативно-правовой акт является недействительным, если он нарушает права и свободы гражданина.

Законодателем в ст.167 - 179 ГК РФ предусмотрены различные правовые последствия недействительных сделок, частично или полностью исполненных, которые различаются в зависимости от оснований их недействительности.

В основном последствия недействительности сделки связаны с определением правовой судьбы всего полученного по сделке. По общему правилу, установленному п.2 ст.167 ГК РФ, таким последствием является одно - либо двусторонняя реституция.

Односторонняя реституция - восстановление в первоначальное состояние невиновной стороны путем возвращения этой стороне исполненного ею по сделке и взыскание в доход государства полученного виновной стороной или причитавшегося этой стороне в возмещение исполненного ею по сделке.

Двусторонней реституцией предусматривается возвращение сторонами друг другу всего полученного по сделке, а в случае невозможности возвращения полученного в натуре (в том числе когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) - возмещение его стоимости в деньгах.

Третий вариант - недопущение реституции, т.е. взыскание в доход государства всего полученного сторонами по сделке и, в случае исполнения сделки не всеми сторонами, причитавшегося к получению.

Если из содержания оспоримой сделки вытекает, что ее действие может быть прекращено лишь на будущее время, суд прекращает ее действие на будущее время, как указывает на то п.3 ст.167 ГК РФ. Полученное по сделке остается у сторон, но дальнейшему исполнению эта сделка не подлежит.

Собственник или законный владелец имеют право предъявить требование о признании сделки недействительной, если заключена была только одна сделка. Если же совершено несколько сделок и в результате от неуправомоченного отчуждателя имущество приобретено добросовестным приобретателем, то собственник или законный владелец могут рассчитывать только на удовлетворение виндикационного иска и лишь при наличии указанных в ст.302 ГК РФ оснований.

Вместе с тем ст.302 ГК РФ ставит определенные условия возможности предъявления такого иска.

Во-первых, лицо, передавшее имущество новому владельцу (добросовестному приобретателю), должно быть не вправе его отчуждать.

Во-вторых, это имущество должно быть получено добросовестным приобретателем по возмездной сделке.

И наконец, самое главное - собственнику надо доказать, что истребуемое имущество выбыло из его владения помимо его воли. Если это доказано не будет, собственник рискует проиграть виндикационный иск.

Первое и третье условия предъявления виндикационного иска доказываются одним обстоятельством. Если договор о возмездном отчуждении имущества добросовестному приобретателю будет признан судом недействительным, значит, и лицо, передавшее это имущество, не имело права этого делать, поскольку недействительная сделка не влечет правовых последствий, кроме тех, которые предусмотрены законом. В данном случае недействительная сделка не может породить последующую правомерность передачи имущества другим лицам. То же можно применить и к третьему условию виндикационного иска.

Однако помимо предъявления виндикационного иска собственник может применить правила п.2 ст.167 ГК РФ, где записано, что при невозможности возвратить полученное по недействительной сделке в натуре стоимость имущества возмещается в деньгах. Правда, это не всегда в интересах собственника. Ему важнее получить утраченное имущество, а не деньги за него, поскольку по двусторонней реституции он также становится обязанным возвратить полученную от приобретателя имущества денежную сумму.

В соответствии со ст.1103 ГК РФ, предусматривающей соотношение требований о возврате неосновательного обогащения с другими требованиями о защите гражданских прав, правила, предусмотренные гл.60 ГК РФ, включающей обязательства вследствие неосновательного обогащения, действуют и в отношении требований о возврате исполненного по недействительной сделке, если иное не установлено законом и не вытекает из существа отношений. Применение этих правил носит субсидиарный (дополнительный) характер. При этом они относятся лишь к вытекающим из недействительности сделки требованиям о возврате исполненного по ней, что следует из положений, предусмотренных п.1 ст.1103 ГК РФ, т.е. к реституционным требованиям. К последствиям иного рода недействительности сделки нормы ст.1103 ГК РФ не применяются. Поэтому институт неосновательного обогащения не применяется в отношении взыскания полученного по сделке в доход государства исходя из положений ст.169, 179 ГК РФ.

В арбитражной практике в последнее время стал достаточно актуальным вопрос о соотношении норм, касающихся последствий недействительности сделок, с нормами гл.20 ГК РФ о защите прав собственности и других вещных прав при их применении.

Суть вопроса заключается в том, что требованию о возврате исполненного по недействительной сделке, основанному на положениях п.2 ст.167 ГК РФ, противоречит возражение, основанное на недопустимости истребования от добросовестного приобретателя возмездно приобретенного имущества.

В пункте 25 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 25 февраля 1998 г. "О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" этот вопрос предлагается рассматривать таким образом: если по возмездному договору имущество приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, и собственником заявлен иск о признании недействительной сделки купли-продажи и возврате переданного покупателю имущества, а при разрешении данного спора будет установлено, что покупатель отвечает требованиям, предъявляемым к добросовестному приобретателю, что соответствует положениям ст.302 ГК РФ, в удовлетворении исковых требований о возврате имущества должно быть отказано; если при этом право собственности подлежит государственной регистрации, такое решение суда является основанием для регистрации перехода права собственности к покупателю.

В большинстве случаев, если сделка нарушает права третьих лиц, сделка будет действительной, и будут применяться иные последствия данного нарушения. На это указывает ст.168 ГК РФ, согласно которой "сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения". Иные последствия нарушения установлены нормами права, регулирующими конкретные виды гражданско-правовых договоров[79]. Например, в ст.460 ГК РФ говорится, что "... продавец обязан передать покупателю товар свободным от любых прав третьих лиц, за исключением случая, когда покупатель согласился принять товар, обремененный правами третьих лиц. Неисполнение продавцом этой обязанности дает покупателю право требовать уменьшения цены товара либо расторжения договора купли-продажи, если не будет доказано, что покупатель знал или должен был знать о правах третьих лиц на этот товар". Сделка по продаже товара несобственником (как добросовестным, так и недобросовестным) без согласия собственника нарушает данную норму права, но она является действительной, так как данная норма права определяет иные последствия нарушения данной сделкой законодательства, которые заключаются в праве добросовестного покупателя требовать уменьшения покупной цены или расторгнуть договор. Из права покупателя расторгнуть договор вытекает действительность данного договора, так как расторгнуть можно только действительный договор. Данное правило распространяется помимо купли-продажи на аренду (ст.613 ГК РФ), безвозмездное пользование (ст.694 ГК РФ), а также на другие сделки, если данное правило закреплено законом.

В связи с данным правилом возникает вопрос: "Будет ли сделка недействительной, если покупатель является недобросовестным?" Например, муниципальное унитарное предприятие (МУП) продает недвижимое имущество, принадлежащее ему на праве хозяйственного ведения, без согласия комитета по управлению имущества. Согласно ст.295 ГК РФ МУП может продать данное имущество только с согласия собственника, следовательно, покупатель является недобросовестным, так как должен был знать, что имущество обременено правами третьего лица. Согласно ст.460 ГК РФ, если покупатель является недобросовестным, то он лишается права требовать уменьшения цены товара и расторжения договора. Но договор он не может расторгнуть не из-за того, что договор является недействительным, а из-за того, что является недобросовестным покупателем, то есть данный договор является действительным, как и в том случае, когда покупатель является добросовестным. Иными словами, наличие или отсутствие добросовестности покупателя влияет только на его право расторгнуть договор.

Данный вывод в корне отличается от точки зрения таких известных правоведов, как доктор юридических наук, профессор О.Н. Садиков, доктор юридических наук В.В. Витрянский, которые считают, что сделки, заключаемые государственными и муниципальными предприятиями без согласия собственника, являются недействительными. Судебная практика тоже идет по такому пути. Согласно п.7 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 25.02.1998 г. № 8 "О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" "при разрешении споров, связанных с осуществлением государственными и муниципальными предприятиями права хозяйственного ведения или оперативного управления, следует учитывать установленные статьями 295 и 296 ГК РФ ограничения прав предприятий по распоряжению закрепленным за ними имуществом. Сделки, совершенные предприятиями по отчуждению имущества вопреки названным ограничениям, являются недействительными как ничтожные"[80].

Однако, несмотря на то что данные сделки будут действительными, собственник сможет защитить свое право путем предъявления к приобретателю (покупателю) имущества виндикационного иска, так как тот всегда будет являться недобросовестным.

Реституционные правоотношения, вопреки господствующему мнению, представляют собой односторонние охранительные обязательства, в рамках которых реализуются виндикационные, посессорные, кондикционные притязания, а также притязания о возмещении вреда. Реституция - лишь результат осуществления таких притязаний. Широко распространенное представление о реституции как особом юридическом средстве, специально рассчитанном на приведение сторон недействительной сделки в их первоначальное имущественное положение, не вытекает из п.2 ст.167 ГК и появилось лишь вследствие преобладания в период действия ГК РСФСР 1922 г. одного из вариантов толкования соответствующих норм данного кодекса - толкования, которое и в то время было далеко не бесспорным.

Истребование в порядке п.2 ст.167 ГК индивидуально-определенной вещи, переданной по недействительной сделке (реституция владения) возможно, как правило, лишь в пользу стороны сделки, имеющей какое-либо право на эту вещь (причем право собственности владельца предполагается, если иное не следует из материалов дела), и в этом случае реституция владения совпадает с виндикацией. Если же традент не имел никаких прав на вещь, он может истребовать ее лишь в случаях, когда вещь перешла во владение получателя фактически против воли (сделки с недееспособными и малолетними, сделки, совершенные под влиянием принуждения, а также лицом, не способным понимать значение своих действий или руководить ими). Если нет условий ни для виндикации, ни для посессорной защиты, реституция владения не может иметь места и вещь должна быть оставлена во владении получателя.

Обязанность стороны недействительной сделки, при отсутствии у нее обогащения, уплатить в рамках компенсационной реституции стоимость полученного по этой сделке, а впоследствии утраченного имущества представляет собой меру ответственности, причем ответственности особого вида, наступающей независимо от вины в гибели или повреждении имущества, которую в соответствии с п.2 ст.1104 ГК несет незаконный недобросовестный, а при определенных условиях и добросовестный, владелец, удерживающий чужую вещь. При отсутствии условий ответственности, предусмотренных в п.2 ст.1104 ГК, обязанность компенсации сводится к выдаче неосновательного обогащения (если оно имеется), а реституция выражается в реализации кондикционного притязания. Поэтому обязанность по возмещению на основании п.2 ст.167 ГК стоимости полученного не может быть возложена на недееспособных и малолетних, не обладающих деликтоспособностью, размер предъявляемых им требований не должен превышать размера их неосновательного обогащения, полученного вследствие совершения и исполнения недействительной сделки.

До оспаривания оспоримых (как и до оспаривания ничтожных) сделок следует исходить из презумпции действительности любой сделки, которую полезно закрепить на законодательном уровне. Опровержение этой презумпции в отношении оспоримых сделок означает опровержение презумпции соответствия волеизъявления юридически значимой воле определенного лица. Опровержение этой презумпции в отношении ничтожных сделок означает опровержение презумпции соответствия волеизъявления закону.

В этом аспекте вопросы о том, является ли оспоримая сделка действительной с самого начала, происходит ли решением суда "преобразование" правоотношения из действительного в недействительное, лишаются какого-либо практического значения. Вся теория недействительности сводится к теории права оспаривания, или опровержения презумпции действительности любой сделки по определенным основаниям. В зависимости от оснований, по которым происходит это опровержение (оспаривание), можно говорить о ничтожных или об оспоримых сделках.

3.2 Особенности защиты прав добросовестного приобретателя

В цивилистической среде, да и в судебно-арбитражной практике достаточно распространено мнение, что фигура добросовестного приобретателя есть продукт виндикационного либо реституционного иска и вне соответствующих судебных процессов возможность его защиты ограничена. Нередко высказываются мнения о том, что "ссылка на добросовестное приобретение является мерой обороны, мерой пассивной (ответной)"[81].

В судах общей юрисдикции часто рассматриваются иски о признании недействительными договоров купли-продажи квартир (как правило, в связи с нарушением прав несовершеннолетних детей). Применяя содержащиеся в п. п.1 и 2 ст.167 ГК РФ общие положения о последствиях недействительности сделки в части, устанавливающей обязанности каждой из сторон возвратить все полученное по сделке, суды обеспечивали защиту прежних собственников квартир (или их несовершеннолетних детей). Однако при этом оказывались затронутыми права добросовестных приобретателей жилых помещений. Ряд таких приобретателей обратился в Конституционный Суд РФ с просьбой о проверке конституционности положений п. п.1 и 2 ст.167 ГК РФ, полагая, что их применением нарушаются права добросовестных приобретателей, гарантированные ст.2, ст.8, ч.1 ст.17; ч.1 ст.18, ст. 19; ч.2 ст.35 и ч.1 ст.40 Конституции РФ.

Конституционный Суд РФ признал не противоречащими Конституции РФ содержащиеся в п. п.1 и 2 ст.167 ГК РФ общие положения о последствиях недействительности сделки в части, касающейся обязанности каждой из сторон возвратить другой все полученное по сделке, поскольку данные положения - по их конституционно-правовому смыслу в нормативном единстве со ст.302 ГК РФ - не могут распространяться на добросовестного приобретателя, если это непосредственно не оговорено законом.

Случаи, когда необходимо обеспечить поиск баланса законных интересов собственников и незаконных, но добросовестных приобретателей, имеют место и при разрешении споров по искам добросовестных приобретателей автомобилей, которые полагали, что приобретенные ими автомобили прошли таможенное оформление, поскольку обладали документами об уплате таможенных сборов продавцами, которые впоследствии оказывались поддельными.

В Определении Конституционного Суда (далее - КС РФ) от 27 ноября 2001 г. № 202-О об официальном разъяснении Постановления КС РФ от 14 мая 1999 г. по делу о проверке конституционности положений ч.1 ст.131 и ч.1 ст.380 Таможенного кодекса РФ[82] содержится вывод о том, что положение ч.1 ст.380 ГК РФ не может быть истолковано как предусматривающее возможность конфискации товаров и транспортных средств, ввезенных с нарушением таможенных правил, у лиц, которые приобрели их в ходе оборота на территории Российской Федерации, если эти лица не могли каким-либо образом влиять на соблюдение требуемых при перемещении товаров и транспортных средств через таможенную границу таможенных формальностей, поскольку не были в тот период участниками каких-либо отношений, включая таможенные отношения, по поводу такого имущества, притом что, приобретая его, они не знали и не должны были знать о незаконности ввоза.

Этот судебный акт привлек внимание к дискуссии о защите прав добросовестных владельцев[83]. Нет необходимости воспроизводить все аспекты научного спора. Достаточно, на наш взгляд, рассмотреть диаметрально противоположные позиции, определяющие содержание дискуссии.

В.А. Рахмилович пришел к выводу, что ограничение виндикации и возможность приобретения права собственности от неуправомоченного лица должны рассматриваться как один из этапов общей трансформации в праве нового и новейшего времени древнего римского принципа - никто не может передать другому лицу больше прав, чем сам имеет. С точки зрения В.А. Рахмиловича, добросовестный приобретатель еще до истечения срока приобретательной давности становится собственником. К.И. Скловский в своей фундаментальной работе возражает против приобретения добросовестным приобретателем права собственности[84]. По его мнению, препятствием для возникновения права собственности у добросовестного приобретателя является институт приобретательной давности.К.И. Скловский пишет: "Непонятно, зачем введена приобретательная давность, если добросовестный приобретатель и без истечения указанных в законе сроков становится сразу собственником"[85].

Несмотря на значительную доктринальную значимость выводов В.А. Рахмиловича и К.И. Скловского, КС РФ не воспринял ни идею о том, что добросовестный владелец является собственником, ни противоположную ей идею о том, что незаконное добросовестное владение - это фактическое состояние, а не субъективное право[86].

Прежде всего обратим внимание на то, что КС РФ считает, что по смыслу ч.2 ст.35 во взаимосвязи ее со ст. ст.8, 34, 45, 46 и ч.1 ст.55 Конституции РФ права владения, пользования и распоряжения имуществом обеспечиваются не только собственникам, но и иным участникам гражданского оборота. В тех случаях, когда имущественные права на спорную вещь, возникшие на предусмотренных законом основаниях, имеют другие, помимо собственника, лица - владельцы и пользователи вещи, этим лицам также должна быть гарантирована государственная защита их прав. К числу таких имущественных прав, по мнению КС РФ, относятся и права добросовестных приобретателей.

На первый взгляд это положение может показаться крайне спорным. Толкуя конституционную норму ч.2 ст.35, КС РФ в качестве самостоятельных имущественных прав рассматривает собственность (которая предполагает обладание такими правомочиями, как владение, пользование и распоряжение) и владение. Получается, что ст.35 Конституции РФ гарантирует государственную защиту не только субъективного конституционного права частной собственности, но и широкого спектра различных имущественных прав. Очевидно, что такое истолкование очень напоминает интерпретацию конвенционной нормы об уважении собственности, содержащейся в ст.1 Протокола № 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод[87].

Доказательства того, что добросовестное владение - это не просто фактическое состояние, но и имущественное право, можно обнаружить с помощью системно-логического толкования норм ГК РФ. В п.2 ст.234 ГК РФ содержится норма, в соответствии с которой до приобретения на имущество права собственности в силу приобретательной давности лицо, владеющее имуществом как своим собственным, имеет право на защиту своего владения против третьих лиц, не являющихся собственниками имущества, а также не имеющих прав на владение им в силу иного предусмотренного законом или договором основания. Как известно, право на защиту является всего лишь элементом - правомочием, входящим в содержание всякого субъективного гражданского права. Этот элемент основного содержания субъективного права оказывается востребованным, когда другие элементы права подпадают под угрозу, т.е. когда субъективное право находится в особом, нарушенном состоянии. Таким образом, положение о "праве на защиту своего владения" из п.2 ст.234 ГК РФ в системной связи со ст.11 ГК РФ, предусматривающей судебную защиту нарушенных гражданских прав, должно пониматься как признание гражданским законодательством того, что добросовестный владелец обладает неким субъективным имущественным правом.

Добросовестный приобретатель защищен от виндикационного и реституционного исков. Однако как показало изучение проблемы сам в полной мере не может использовать все способы гражданско-правовой защиты приобретенной недвижимости. Таким образом, главная проблема защиты права собственности добросовестного приобретателя состоит в том, чтобы применяемые средства защиты были оптимально пригодны и соразмерны. При их рассмотрении выявлено только несколько это: признание права, обжалование действий и решений государственных органов, самозащита.

Гражданский кодекс Российской Федерации, возможно, дополнить нижеприведенной статьей 234-1:

"1. Лицо, у которого в соответствии со статьей 302 настоящего Кодекса не может быть истребовано движимое имущество, признается собственником такого имущества.

Лицо, владеющее недвижимым имуществом на основании иного права, чем право собственности (добросовестный арендатор, залогодержатель и другие), вправе защищать свое владение на условиях, указанных в статье 302 настоящего Кодекса".

На это обстоятельство обратил внимание и К.И. Скловский. Он точно подметил, что возрождение в российском законодательстве приобретательской давности (ст.234 ГК) заставляет обсудить вопрос, не возникло ли здесь право владения, если имеется исковая защита. По его мнению, владение по приобретательской давности не защищается ни от собственника, ни от титульного владельца. А поэтому им делается вывод, что такое владение не может быть противопоставлено этим правам как другое субъективное право, а в сопоставлении с ними выступает лишь как факт. Отсюда и признание справедливым утверждения Д.И. Мейера: "Пока давность не привела к этому праву, нет никакого имущественного права". Однако в этом же месте в монографии К.И. Скловского можно обнаружить его сомнения в непоколебимости этого суждения, поскольку он пишет: "Если полагать, что право на иск само по себе позволяет считать отношение из ст.234 ГК РФ правом, то это право в любом случае не имеет таких черт, которые позволяют считать его абсолютным (поскольку оно не защищается от любого лица) и вещным (поскольку оно не передается вместе с вещью, а переходит только в порядке личного правопреемства)"[88].

По всей видимости, не случайно КС РФ утверждает, что добросовестный владелец обладает субъективным правом, называя его достаточно абстрактно имущественным правом.

С нашей точки зрения, это имущественное право является новым вещным правом. В силу обладания этим правом добросовестный владелец приобретает возможность непосредственно воздействовать на вещь и отражать посягательство на свое право со стороны третьих лиц. При этом непосредственное воздействие на вещь не следует понимать только как "держание в руках", как физическое обладание вещью. Владение добросовестного приобретателя в отличие от простого держания предполагает определенную меру имущественной власти.

Не препятствует признанию рассматриваемого субъективного права вещным то обстоятельство, что оно ограничено во времени в отличие от большинства абсолютных прав. В конце концов, временный характер права пожизненного наследуемого владения не мешает признавать его вещным[89].

Очевидной особенностью права добросовестного владения является специфика основания его возникновения. В отличие от других вещных прав непременным условием для его возникновения является наличие в сложном юридическом составе, влекущем возникновение данного права, судебного решения, в силу которого оно и возникает. Пока не состоится судебное решение в пользу добросовестного владельца, его состояние определяется как незаконное добросовестное владение. При этом в силу ограничений на виндикацию у добросовестного приобретателя появляется субъективное имущественное право. Обязательность наличия судебного акта обусловливается тем, что установление добросовестности - это акт правосудия, которое в силу ч.1 ст.118 Конституции РФ осуществляется только судом. Новое имущественное право добросовестного приобретателя возникает и в случае истечения срока давности по виндикационному иску (ст. 199 ГК РФ). Добросовестность владения должна подтверждаться судом с помощью определенных юридических фактов.

Если приобретатель не проявляет в отношениях, связанных с приобретением имущества, "заведомо происходящего из-за границы, ту степень заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась", его нельзя рассматривать как добросовестного приобретателя.

Итак, Конституционный Суд РФ в Постановлении о проверке конституционности положений ст.167 ГК РФ признал имущественное право добросовестного приобретателя.

В резолютивной части Постановления зафиксировано, что положения ст.167 ГК РФ в их конституционно-правовом истолковании означают, что они не могут распространяться на добросовестного приобретателя, если это непосредственно не оговорено законом. Полагаем, что такое понимание Постановления КС РФ носило бы чрезмерно прямолинейный характер. И если раньше суды общей юрисдикции пренебрегали применением гражданско-правовых норм, ограничивающих право собственников на виндикацию, отдавая предпочтение применению положений ст.167 ГК РФ, предусматривающих реституцию, то буквальное понимание Постановления КС РФ опасно, как иная крайность.

На самом деле КС РФ не высказал мнения о приоритете имущественного права добросовестного приобретателя, обеспечиваемого с помощью норм об ограниченной виндикации (ст.302 ГК РФ). В п.3 мотивировочной части (абз.1) Постановления КС РФ подтверждается, что Гражданский кодекс РФ - в соответствии с вытекающими из Конституции РФ основными началами гражданского законодательства (п.1 ст.1 ГК РФ) - не ограничивает гражданина в выборе способов защиты нарушенного права и не ставит использование общих гражданско-правовых способов защиты в зависимость от наличия специальных, вещно-правовых способов; граждане и юридические лица в силу ст.9 ГК РФ вправе осуществить этот выбор по своему усмотрению.

Право на выбор способа государственной защиты прав и свобод можно вывести и из основного содержания конституционного права, предусмотренного ст.45 Конституции РФ.

Реституция, как справедливо отметил К.И. Скловский, является очень своеобразным требованием по своей юридической природе: не являясь ни вещным, ни обязательственным, оно имеет сильный публично-правовой элемент, т.е. не является чисто частноправовым средством защиты[90]. Виндикация, напротив, представляет собой типичное частноправовое средство защиты. Применение реституции с ее значительным публично-правовым элементом не всегда позволяет обеспечить баланс законных интересов собственника и добросовестного приобретателя[91].

Для того чтобы обеспечить искомое равновесие в определенных случаях, предпочтительной является виндикация. Собственники, стороны в договоре, третьи лица, добросовестные приобретатели - все это участники гражданского оборота. Исходя из общеправового принципа справедливости защита прав собственника и имущественного права добросовестного приобретателя должна осуществляться на основе соразмерности и пропорциональности, с тем чтобы был обеспечен баланс прав и законных интересов всех участников гражданского оборота (абз.4 п.2 мотивировочной части Постановления КС РФ от 21 апреля 2003 г. № 6-П[92]). Осуществляя регулирование оснований возникновения и прекращения права собственности и других вещных прав, договорных и иных обязательств, оснований и последствий недействительности сделок, федеральный законодатель должен предусматривать такие способы и механизмы реализации имущественных прав, которые обеспечивали бы защиту не только собственникам, но и добросовестным приобретателям как участникам гражданского оборота (абз.6 п.2 мотивировочной части Постановления КС РФ от 21 апреля 2003 г).

Для того чтобы установить, в каких случаях приоритет должен отдаваться защите права собственника, а в каких - праву добросовестного приобретателя, КС РФ предложил судам использовать в качестве объективного критерия (теста) два конституционных принципа:

1) принцип соразмерности и пропорциональности;

2) принцип стабильности гражданского оборота.

Ключевое для понимания смысла правовой позиции КС РФ положения содержится в последних двух абзацах п.3.1 мотивировочной части Постановления КС РФ.

Права лица, считающего себя собственником имущества, не подлежат защите путем удовлетворения иска к добросовестному приобретателю с использованием правового механизма, установленного п. п.1 и 2 ст.167 ГК РФ. То есть если между собственником имущества и добросовестным приобретателем не было заключено договора, то последнего надо рассматривать как третье лицо, которому нельзя предъявлять иск о признании сделки недействительной и о применении последствий признания сделки недействительной. Такая защита возможна лишь путем удовлетворения виндикационного иска, если для этого имеются те предусмотренные ст.302 ГК РФ основания, которые дают право истребовать имущество и у добросовестного приобретателя (безвозмездность приобретения имущества добросовестным приобретателем, выбытие имущества из владения собственника помимо его воли и др.).

Иное истолкование положений п. п.1 и 2 ст.167 ГК РФ означало бы, что собственник имеет возможность прибегнуть к такому способу защиты, как признание всех совершенных сделок по отчуждению его имущества недействительными, т.е. требовать возврата полученного в натуре, не только когда речь идет об одной (первой) сделке, совершенной с нарушением закона, но и когда спорное имущество было приобретено добросовестным приобретателем на основании последующих (второй, третьей, четвертой и т.д. сделок).

Таким образом, появляется объективный критерий - количество заключенных сделок между собственником и добросовестным приобретателем. Цепочка этих сделок - это часть гражданского оборота, стабильность которого должна поддерживаться как конституционным, так и гражданским правом. При наличии в этой цепочке нескольких звеньев интересы добросовестного приобретателя начинают перевешивать право собственника, ибо в интересе приобретателя объективируется идея стабильности гражданского оборота.

Следует признать несовершенство конструкции ст.302 ГК РФ. Доказывание добросовестным приобретателем "добросовестности" при приобретении недвижимого имущества, истребуемого собственником по виндикационному иску, либо доказывание собственником "недобросовестности" приобретателя осуществляется прежде всего посредством представления доказательства обращения или, напротив, необращения к ЕГРП за сведениями о собственнике недвижимости.

Предлагается дополнить ст.302 ГК РФ ч.4 следующего содержания: "Право собственности и иные зарегистрированные права на недвижимое имущество, приобретенные от лица, не имевшего указанного права, о чем добросовестный приобретатель не знал и на основании информации, предоставляемой из единого государственного реестра, не мог знать, указанные права остаются в силе (бесповоротность прав), хотя бы по судебному решению была впоследствии признана неуправомоченность отчуждателя".

В Гражданском кодексе однозначно он не решен вопрос о гражданско-правовом режиме неправомерно отчужденной вещи, что порождает массу негативных последствий, главным из которых является фактическое выбытие вещи из гражданского оборота. Наилучшим решением, очевидно, является введение института государственной регистрации факта владения за ответчиком, если собственнику отказано в виндикационном иске. Заявление собственником виндикационного иска в этом случае будет иметь своей целью не только истребование имущества, но и перенесение всех обременений, вытекающих из владения имуществом, на ответчика, если истребовать имущество окажется невозможным.

Кроме того, необходимо внести некоторые изменения в ГК РФ, а именно:

дополнить п.2 ст.218 фразой: "Оно возникает у добросовестного приобретателя при наличии предусмотренных ст.302 оснований для отклонения иска собственника";

дополнить п.1 ст.235 словами: "... в частности, когда имущество не может быть истребовано собственником по основаниям, предусмотренным ст.302".

Заключение

Современное развитие отношений гражданского оборота, связанное с дальнейшим освоением субъектами отечественного права основ рыночной экономики, привело к количественному увеличению числа юридических сделок, которые, по определению действующего законодательства, должны представлять собой правомерные действия. Правомерность гражданско-правовых сделок как юридических фактов означает, что последние прямо не запрещены законом и призваны порождать гражданские права и обязанности, которых желали достичь их участники.

В случаях, когда действия участников, совершенные в виде сделок, подпадают под составы недействительных сделок, содержащихся в действующем законодательстве, они не порождают тех юридических последствий, которых желали их участники. Более того, совершение подобных действий влечет наложение на последних принудительной обязанности. Из этого следует, что сделка и недействительная сделка не соотносятся между собой как целое и часть, а являются правовыми антиподами, поскольку первая является правомерным действием, а вторая - неправомерным.

1) В определение сделки, данной ст.153 Гражданского кодекса Российской Федерации, следует внести изменения: после слов "прав и обязанностей" дополнить следующим: "а также действия, признанные действительными по основаниям, предусмотренными нормами ГК РФ.

2) До оспаривания оспоримых (как и до оспаривания ничтожных) сделок следует исходить из презумпции действительности любой сделки, которую полезно закрепить на законодательном уровне. Опровержение этой презумпции в отношении оспоримых сделок означает опровержение презумпции соответствия волеизъявления юридически значимой воле определенного лица. Опровержение этой презумпции в отношении ничтожных сделок означает опровержение презумпции соответствия волеизъявления закону.

3) Реституцию следует рассматривать в качестве средства защиты, требующего судебного установления прав стороны недействительной сделки на истребуемое в ее пользу имущество. Положения о реституции не должны применяться изолированно, в отрыве от других норм Гражданского кодекса РФ, и в первую очередь от норм о виндикации. Необходимость применения к отношениям сторон недействительной сделки норм о защите права собственности вызвана тем, что сами нормы о недействительности сделок не содержат механизма учета многих затрагиваемых при осуществлении реституции интересов.

4) Обязанность стороны недействительной сделки, при отсутствии у нее обогащения, уплатить в рамках компенсационной реституции стоимость полученного по этой сделке, а впоследствии утраченного имущества представляет собой меру ответственности, причем ответственности особого вида, наступающей независимо от вины в гибели или повреждении имущества, которую в соответствии с п.2 ст.1104 ГК несет незаконный недобросовестный, а при определенных условиях и добросовестный, владелец, удерживающий чужую вещь. При отсутствии условий ответственности, предусмотренных в п.2 ст.1104 ГК, обязанность компенсации сводится к выдаче неосновательного обогащения (если оно имеется), а реституция выражается в реализации кондикционного притязания.

5) Добросовестный приобретатель защищен от виндикационного и реституционного исков. Однако как показало изучение проблемы сам в полной мере не может использовать все способы гражданско-правовой защиты приобретенной недвижимости. Таким образом, главная проблема защиты права собственности добросовестного приобретателя состоит в том, чтобы применяемые средства защиты были оптимально пригодны и соразмерны. При их рассмотрении выявлено только несколько это: признание права, обжалование действий и решений государственных органов, самозащита.

Гражданский кодекс Российской Федерации, возможно, дополнить нижеприведенной статьей 234-1:

"1. Лицо, у которого в соответствии со статьей 302 настоящего Кодекса не может быть истребовано движимое имущество, признается собственником такого имущества.

Лицо, владеющее недвижимым имуществом на основании иного права, чем право собственности (добросовестный арендатор, залогодержатель и другие), вправе защищать свое владение на условиях, указанных в статье 302 настоящего Кодекса".

6) В Гражданском кодексе однозначно не решен вопрос о гражданско-правовом режиме неправомерно отчужденной вещи, что порождает массу негативных последствий, главным из которых является фактическое выбытие вещи из гражданского оборота. Наилучшим решением, очевидно, является введение института государственной регистрации факта владения за ответчиком, если собственнику отказано в виндикационном иске. Заявление собственником виндикационного иска в этом случае будет иметь своей целью не только истребование имущества, но и перенесение всех обременений, вытекающих из владения имуществом, на ответчика, если истребовать имущество окажется невозможным.

Кроме того, необходимо внести некоторые изменения в ГК РФ, а именно:

дополнить п.2 ст.218 фразой: "Оно возникает у добросовестного приобретателя при наличии предусмотренных ст.302 оснований для отклонения иска собственника";

дополнить п.1 ст.235 словами: "... в частности, когда имущество не может быть истребовано собственником по основаниям, предусмотренным ст.302".

7) Следует признать несовершенство конструкции ст.302 ГК РФ. Доказывание добросовестным приобретателем "добросовестности" при приобретении недвижимого имущества, истребуемого собственником по виндикационному иску, либо доказывание собственником "недобросовестности" приобретателя осуществляется прежде всего посредством представления доказательства обращения или, напротив, необращения к ЕГРП за сведениями о собственнике недвижимости.

Предлагается дополнить ст.302 ГК РФ ч.4 следующего содержания: "Право собственности и иные зарегистрированные права на недвижимое имущество, приобретенные от лица, не имевшего указанного права, о чем добросовестный приобретатель не знал и на основании информации, предоставляемой из единого государственного реестра, не мог знать, указанные права остаются в силе (бесповоротность прав), хотя бы по судебному решению была впоследствии признана неуправомоченность отчуждателя".

Библиографический список

Нормативно-правовые акты

1.         О защите прав человека и основных свобод [Текст]: [Конвенция Заключена в г. Риме 04.11.1950 г.] (вместе с "Протоколом [№ 1] Подписан в г. Париже 20.03.1952] // Собрание законодательства РФ. - 2001. - № 2. - Ст.163.

2.         Конституция Российской Федерации [Текст]: офиц. текст. // Российская газета. -1993. - № 237.

3.         Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) [Текст]: [Федеральный закон № 51-ФЗ, принят 30.11.1994 г., по состоянию на 09.02.2009] // Собрание законодательства РФ. - 1994. - № 32. - Ст.3301.

4.         Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая) [Текст]: [Федеральный закон № 14-ФЗ, принят 26.10.1996 г., по состоянию на 25.12.2008] // Собрание законодательства РФ. - 1996. - № 5. - Ст.410.

5.         Гражданский кодекс Российской Федерации (часть третья) [Текст]: [Федеральный закон № 146-ФЗ, принят 26.11.2001 г., по состоянию на 30.12.2008] // Собрание законодательства РФ. - 2001. - № 49. - Ст.4552.

6.         Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации [Текст]: [Федеральный закон № 138-ФЗ, принят 14.11.2002 г., по состоянию на 09.02.2009] // Собрание законодательства РФ. - 2002. - № 46. - Ст.4532.

7.         Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации [Текст]: [Федеральный закон № 95-ФЗ, принят 24.07.2002 года, по состоянию на 03.12.2008] // СЗ РФ. - 2002. - № 30. - Ст.3012.

8.         Земельный кодекс Российской Федерации [Текст]: [Федеральный закон № 136-ФЗ, принят 25.10.2001 года, по состоянию на 30.12.2008] // СЗ РФ. - 2001. - № 44. - Ст.4147.

9.         Об ипотеке (залоге недвижимости) [Текст]: [Федеральный закон № 102-ФЗ, от 16.07.1998 года, по состоянию на 30.12.2008] // СЗ РФ. - 1998. - № 29. - Ст.3400.

10.      О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним [Текст]: [Федеральный закон № 122-ФЗ, от 21.07.1997 года, по состоянию на 30.12.2008] // СЗ РФ. - 1997. - № 30. - Ст.3594.

11.      Об утверждении правил ведения единого государственного реестра прав на недвижимое имущество и сделок с ним [Текст]: [Постановление Правительства РФ № 219, от 18.02.1998 года, по состоянию на 22.11 2006] // СЗ РФ. - 1998. - № 8. - Ст.963.

12.      Об утверждении инструкции о порядке заполнения и выдачи свидетельств о государственной регистрации прав, сообщений об отказах в государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним и информации о зарегистрированных правах [Текст]: [Приказ Минюста РФ № 226, от 18.09.2003 года, по состоянию на 06.12.2006] // Российская газета. - 2003. - № 201. - С.12.

Научная и учебная литература

13.      Агарков М.М. Избранные произведения. [Текст] - М.: Статут. 2007. - 786с.

14.      Артемов В.В. Недействительность сделок и их последствия: некоторые аспекты [Текст] // Юрист. - 2009. - № 2. - С.27.

15.      Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Общие положения (Книга 1) [Текст] - М.: Статут. 2003. - 802 с.

16.      Буркова А. Недействительность части сделки [Текст] // Юрист. - 2008. - №4. - С.24.

17.      Волков А.В. Соотношение понятия "злоупотребление гражданским правом" с недействительными сделками" [Текст] // Бюллетень нотариальной практики. - 2008. - № 2. - С.27.

18.      Гаджиев Г.А. О субъективном имущественном праве добросовестного владельца / Актуальные проблемы науки и практики коммерческого права. Вып.8: Сборник научных статей / Санкт-Петербургский государственный университет / Под общ. ред. Попондопуло В.Ф., Скворцова О.Ю. - М.: Волтерс Клувер. 2008. - 674 с.

19.      Генкин Д.М. Недействительность сделок, совершенных с целью, противной закону [Текст] // Ученые записки ВИЮН. - 1947. - № 5. - С.50.

20.      Годэмэ Е. Общая теория обязательств. [Текст] - М.: Юриздат. 1948. - 864с.

21.      Гражданское право Т.1. [Текст] / Под ред. Сергеева А.П., Толстого Ю.К. - М., Проспект. 2008. - 846 с.

22.      Гражданское право: учебник. Том II [Текст] / Под ред. Садикова О.Н. - М.: Контракт. 2008. - 834 с.

23.      Гримм Д.Д. Лекции по догме римского права. [Текст] - М.: Юрайт. 2008. - 742 с.

24.      Груздев В.В. Гражданско-правовое регулирование недействительных и несостоявшихся сделок [Текст] // Право и экономика. - 2009. - № 1. - С.21.

25.      Гутников О.В. Недействительные сделки в гражданском праве. Теория и практика оспаривания. [Текст] - М.: Бератор-Пресс. 2008. - 742 с.

26.      Добровольский В.И. О признании сделок недействительными [Текст] // Право и экономика. - 2005. - № 4. - С.26.

27.      Егоров Ю. Недействительность противозаконных по содержанию сделок [Текст] // Законность. - 2004. - № 6. - С.38.

28.      Егоров Ю.П. К вопросу о последствиях недействительности сделок [Текст] // Российский судья. - 2006. - № 10. - С.12.

29.      Егоров Ю.П. Несостоявшиеся сделки [Текст] // Журнал российского права. - 2009. - № 1. - С.17-18.

30.      Зинченко С., Газарьян Б. Ничтожные и оспоримые сделки в практике предпринимательства [Текст] // Хозяйство и право. - 2009. - № 2. - С.23.

31.      Илларионова Т.И. Механизм действия гражданско-правовых охранительных мер. [Текст] - Свердловск, СвГУ. 1980. - 576 с.

32.      Илларионова Т.И., Гонгало Б.М., Плетнев В.А. Гражданское право: Учебник. Ч.1. [Текст] - М.: Норма. 2005. - 764 с.

33.      Иоффе О.С. Гражданско-правовая охрана интересов личности в СССР [Текст] // Советское государство и право. - 1956. - № 2. - С.59.

34.      Иоффе О.С. Советское гражданское право. [Текст] - М. Юридическая литература. 1967. - 762 с.

35.      Каминская П.Д. Основания ответственности по договорным обязательствам: Вопросы гражданского права. [Текст] - М.: МГУ. 1957. - 576 с.

36.      Катунин Д. Сделки: черная воля "доброй совести" [Текст] // Бизнес-адвокат. - 2005. - № 2. - С.12.

37.      Киселев А.А. Вопросы квалификации и классификации недействительных сделок [Текст] // Юрист. - 2007. - № 12. - С.27.

38.      Киселев А.А. Понятие недействительной сделки [Текст] // Бюллетень нотариальной практики. - 2009. - № 2. - С.24.

39.      Киселев А.А. Соотношение реституции и виндикации при определении последствий недействительности сделок [Текст] // Адвокатская практика. - 2007. - № 6. - С.24.

40.      Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) [Текст] / Под ред. Садикова О.Н. - М.: Инфра-М. 2008. - 876 с.

41.      Кот А.А. Природа недействительных сделок [Текст] // Недействительность в гражданском праве: проблемы, тенденции, практика: Сборник статей / Отв. ред. Рожкова М.А. - М.: Статут. 2006. - 642 с.

42.      Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве. [Текст] - М.: Юридическая литература. 1958. - 742 с.

43.      Курмашев Н.В. Учение о воле в юридической сделке в советской и современной российской цивилистической науке [Текст] // Вестник гражданского права. - 2007. - № 1. - С.24.

44.      Матвеев И.В. Недействительность сделок с пороком формы [Текст] // Современное право. - 2009. - № 2. - С. 19.

45.      Матвеенко П.В. Основания признания сделок недействительными [Текст] // Налоги (газета). - 2007. - № 27. - С.12.

46.      Мейер Д.И. Русское гражданское право. Ч.1. [Текст] - М.: Статут. 2003. -798 с.

47.      Новицкий И.Б. Римское право. [Текст] - М.: Статут. 2006. - 712 с.

48.      Новицкий И.Б. Сделки. Исковая давность. [Текст] - М.: Юридическая литература. 1954. - 748 с.

49.      Перетерский И.С. Гражданский кодекс РСФСР. Научный комментарий. Вып.5. Сделки. Договоры. [Текст] - М.: Юрлитиздат. 1929. - 786 с.

50.      Рабинович Н.В. Недействительность сделок и ее последствия. [Текст] - Л., ЛГУ. 1960. - 634 с.

51.      Растеряев Н. Недействительность юридических сделок по русскому праву. Часть общая и часть особенная. Догматическое исследование. [Текст] - М.: Статут. 2001. - 632 с.

52.      Рожкова М.А. К вопросу о недействительности коммерческих сделок [Текст] // Российская юстиция. - 2009. - № 1. - С.24.

53.      Рясенцев В.А. Обязательства из так называемого неосновательного обогащения в советском гражданском праве [Текст] // Учен. зап. МГУ. - 1949. - Вып.144. Кн.3. - С.100 - 101.

54.      Рясенцев В.А. Сделки по советскому гражданскому праву. [Текст] - М.: Юридическая литература. 1951. - 512 с.

55.      Саркисьян Г.И. Антисоциальные сделки: правовой аспект [Текст] // Предпринимательское право. - 2008. - № 2. - С.18.

56.      Скловский К.И. Владение и владельческая защита [Текст] // Право и экономика. - 2000. - № 2. - С.23.

57.      Скловский К.И. Некоторые проблемы владения в судебной практике [Текст] // Вестник ВАС РФ. - 2002. - № 4. - С.34.

58.      Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. [Текст] - М.: Дело. 2008. - 698 с.

59.      Слесарев В.Л. Экономические санкции в гражданском праве. [Текст] - М.: Юрайт. 2006. - 864 с.

60.      Советское гражданское право. Ч.1. [Текст] / Под ред. Рясенцева В.А. - М.: Юридическая литература. 1986. - 712 с.

61.      Тарасова А.Е. Сделки с особенностями волеизъявления [Текст] // Журнал российского права. - 2008. - № 4. - С.25.

62.      Тархов В.А. Гражданское право и ответственность: Монография. [Текст] - Уфа: УВШ МВД РФ. 1996. - 674 с.

63.      Терехова О.В. Добросовестный приобретатель [Текст] // Правовые вопросы недвижимости. - 2007. - № 1. - С.24.

64.      Тигранян А.Р. Классическая теория ничтожных и оспоримых сделок и теория права оспаривания Годэмэ [Текст] // Юридический мир. - 2006. - № 6. - С.15.

65.      Тузов Д.О. Реституция в гражданском праве. [Текст] // Юридический мир. - 2009. - № 2. - С.11.

66.      Хейфец Ф.С. Недействительность сделок по российскому гражданскому праву. [Текст] - М.: Юрайт. 2007. - 642 с.

67.      Чаусская О.А. Гражданское право: учебник для студентов образовательных учреждений среднего профессионального образования [Текст] - М.: Дашков и К. 2007. - 678 с.

68.      Шахматов В.П. Виды несоответствия сделок требованиям норм права. [Текст] // Антология уральской цивилистики. 1925 - 1989. - М.: Статут. 2005. - 734 с.

69.      Шахматов В.П. Составы противоправных сделок и обусловленные ими последствия. [Текст] - Томск.: ТГУ. 1967. - 642 с.

70.      Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. [Текст] - М.: Статут. 2007. - 832 с.

71.      Шестакова Н.Д. Недействительность сделок. [Текст] - СПб.: Юридический центр Пресс. 2008. - 572 с.

72.      Материалы юридической практики

73.      По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан О.М. Мариничевой, А.В. Немировской, З.А. Скляновой, Р.М. Скляновой и В.М. Ширяева [Текст]: [Постановление Конституционного Суда РФ № 6-П, от 21 апреля 2003 г.] // Собрание законодательства РФ. - 2003. - № 17. - Ст.1657.

74.      Об официальном разъяснении постановления Конституционного суда Российской Федерации от 14 мая 1999 года по делу о проверке конституционности положений части первой статьи 131 и части первой статьи 380 Таможенного кодекса Российской Федерации [Текст]: [Определение Конституционного суда РФ № 202-О, от 27.11.2001] // Собрание законодательства РФ. - 2001. - № 50. - Ст.4823.

75.      О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации [Текст]: [Постановление Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ № 6/8, от 1 июля 1996 г.] // Вестник ВАС РФ. - 1996. - № 9. - С.12.

76.      О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав [Текст]: [Постановление Пленума ВАС РФ № 8, от 25 февраля 1998 г.] // Вестник ВАС РФ. - 1998. - № 10. - С.36.

77.      Постановление ФАС Поволжского округа от 14 апреля 2008 г. по делу № А55-1459/2008 // Вестник ВАС РФ. - 2008. - № 9. - С.38.

78.      Постановление ФАС Поволжского округа от 27 марта 2008 г. по делу № А55-1322/07-10 // Вестник ВАС РФ. - 2008. - № 8. - С.76.

79.      Постановление ФАС Поволжского округа от 26.11.2007 по делу № А55/1806-2007-4 // Вестник ВАС РФ. - 2008. - № 4. - С.34.

[1] Мейер Д.И. Русское гражданское право. Ч.1. [Текст] – М.: Статут. 2003. – С.179.

[2] Мейер Д.И. Указ. соч. - С.177-178.

[3] Тархов В.А. Гражданское право и ответственность: Монография. [Текст] – Уфа: УВШ МВД РФ. 1996. – C.223.

[4] Хейфец Ф.С. Недействительность сделок по российскому гражданскому праву. [Текст] – М.: Юрайт. 2007. – С.15.

[5] Илларионова Т.И., Гонгало Б.М., Плетнев В.А. Гражданское право: Учебник. Ч. 1. [Текст] - М.: Норма. 2005. – С.199.

[6] Шестакова Н.Д. Недействительность сделок. [Текст] – СПб.: Юридический центр Пресс. 2008. – С.10-11.

[7] Новицкий И.Б. Сделки. Исковая давность. [Текст] – М.: Юридическая литература. 1954. – С.66.

[8] Генкин Д.М. Недействительность сделок, совершенных с целью, противной закону [Текст] // Ученые записки ВИЮН. – 1947. – № 5. – С. 50.

[9] Рабинович Н.В. Недействительность сделок и ее последствия. [Текст] – Л., ЛГУ. 1960. – С.12.

[10] Киселев А.А. Понятие недействительной сделки [Текст] // Бюллетень нотариальной практики. – 2009. – № 2. – С. 24.

[11] Хейфец Ф.С. Указ. соч. - С.15.

[12] Мейер Д.И. Указ. соч. - С.179.

[13] Курмашев Н.В. Учение о воле в юридической сделке в советской и современной российской цивилистической науке [Текст] // Вестник гражданского права. – 2007. – № 1. – С. 24.

[14] Новицкий И.Б. Римское право. [Текст] – М.: Статут. 2006. – С.131.

[15] Новицкий И.Б. Сделки. Исковая давность. [Текст] – М.: Юридическая литература. 1954. – С.22.

[16] Хейфец Ф.С. Указ. соч. - С.8.

[17] Рясенцев В.А. Сделки по советскому гражданскому праву. [Текст] – М.: Юридическая литература. 1951. – С.9.

[18] Буркова А. Недействительность части сделки [Текст] // Юрист. – 2008. – № 4. – С. 24.

[19] Тигранян А.Р. Классическая теория ничтожных и оспоримых сделок и теория права оспаривания Годэмэ [Текст] // Юридический мир. – 2006. – № 6. – С. 15.

[20] Постановление ФАС Поволжского округа от 26.11.2007 по делу № А55/1806-2007-4 // Вестник ВАС РФ. – 2008. – № 4. – С. 34.

[21] Кот А.А. Природа недействительных сделок [Текст] // Недействительность в гражданском праве: проблемы, тенденции, практика: Сборник статей / Отв. ред. Рожкова М.А. – М.: Статут. 2006. – С. 136.

[22] По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан О.М. Мариничевой, А.В. Немировской, З.А. Скляновой, Р.М. Скляновой и В.М. Ширяева [Текст]: [Постановление Конституционного Суда РФ № 6-П, от 21 апреля 2003 г.] // Собрание законодательства РФ. – 2003. – № 17. – Ст. 1657.

[23] Годэмэ Е. Общая теория обязательств. [Текст] – М.: Юриздат. 1948. – С.193.

[24] Добровольский В.И. О признании сделок недействительными [Текст] // Право и экономика. – 2005. – № 4. – С. 26.

[25] Матвеев И.В. Недействительность сделок с пороком формы [Текст] // Современное право. – 2009. – № 2. – С. 19.

[26] Агарков М.М. Избранные произведения. [Текст] – М.: Статут. 2007. – С. 167.

[27] Егоров Ю. Недействительность противозаконных по содержанию сделок [Текст] // Законность. – 2004. – № 6. – С. 38.

[28] Рабинович Н.В. Недействительность сделок и ее последствия. [Текст] – Л., ЛГУ. 1960. – С. 11-12; Егоров Ю.П. Несостоявшиеся сделки [Текст] // Журнал российского права. – 2009. – № 1. – С. 17-18.

[29] Гримм Д.Д. Лекции по догме римского права. [Текст] – М.: Юрайт. 2008. – С. 136.

[30] Киселев А.А. Вопросы квалификации и классификации недействительных сделок [Текст] // Юрист. – 2007. – № 12. – С. 27.

[31] Годэмэ Е. Указ. раб. – С. 203.

[32] Иоффе О.С. Советское гражданское право. [Текст] – М. Юридическая литература. 1967. – С. 305.

[33] Илларионова Т.И. Механизм действия гражданско-правовых охранительных мер. [Текст] – Свердловск, СвГУ. 1980. – С. 45.

[34] Гражданское право: учебник. Том II [Текст] / Под ред. Садикова О.Н. – М.: Контракт. 2008. – С. 135.

[35] Груздев В.В. Гражданско-правовое регулирование недействительных и несостоявшихся сделок [Текст] // Право и экономика. – 2009. – № 1. – С. 21.

[36] Перетерский И.С. Гражданский кодекс РСФСР. Научный комментарий. Вып. 5. Сделки. Договоры. [Текст] – М.: Юрлитиздат. 1929. – С. 6.

[37] Рабинович Н.В. Недействительность сделок и ее последствия. [Текст] – Л., ЛГУ. 1960. – С. 7.

[38] Там же.

[39] Рабинович Н.В. Недействительность сделок и ее последствия. [Текст] – Л., ЛГУ. 1960. – С. 12.

[40] Рабинович Н.В. Недействительность сделок и ее последствия. [Текст] – Л., ЛГУ. 1960. – С. 38.

[41] Там же. С. 45.

[42] Агарков М.М. Избранные произведения. [Текст] – М.: Статут. 2007. – С. 142-146.

[43] Саркисьян Г.И. Антисоциальные сделки: правовой аспект [Текст] // Предпринимательское право. – 2008. – № 2. – С. 18.

[44] Егоров Ю.П. К вопросу о последствиях недействительности сделок [Текст] // Российский судья. – 2006. – № 10. – С. 12.

[45] Чаусская О.А. Гражданское право: учебник для студентов образовательных учреждений среднего профессионального образования [Текст] – М.: Дашков и К. 2007. – С. 99.

[46] Пункт 59 О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации [Текст]: [Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ № 6/8, от 1 июля 1996 г.] // Вестник ВАС РФ. – 1996. – № 9. – С. 12.

[47] Растеряев Н. Недействительность юридических сделок по русскому праву. Часть общая и часть особенная. Догматическое исследование. [Текст] – М.: Статут. 2001. – С. 4-6.

[48] Гутников О.В. Недействительные сделки в гражданском праве. Теория и практика оспаривания. [Текст] – М.: Бератор-Пресс. 2008. – С. 23-30.

[49] Матвеенко П.В. Основания признания сделок недействительными [Текст] // Налоги (газета). – 2007. – № 27. – С. 12.

[50] Тарасова А.Е. Сделки с особенностями волеизъявления [Текст] // Журнал российского права. – 2008. – № 4. – С. 25.

[51] Мейер Д.И. Русское гражданское право. Ч.1. [Текст] – М.: Статут. 2003. – С. 203-204.

[52] Постановление ФАС Поволжского округа от 14 апреля 2008 г. по делу № А55-1459/2008 // Вестник ВАС РФ. – 2008. – № 9. – С. 38.

[53] Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. [Текст] – М.: Статут. 2007. – С. 126.

[54] Волков А.В. Соотношение понятия "злоупотребление гражданским правом" с недействительными сделками" [Текст] // Бюллетень нотариальной практики. – 2008. – № 2. – С. 27.

[55] Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве. [Текст] – М.: Юридическая литература. 1958. – С. 58.

[56] Хейфец Ф.С. Недействительность сделок по российскому гражданскому праву. [Текст] – М.: Юрайт. 2007. – С. 117 - 118.

[57] Шахматов В.П. Составы противоправных сделок и обусловленные ими последствия. [Текст] – Томск.: ТГУ. 1967. – С. 251.

[58] Рясенцев В.А. Обязательства из так называемого неосновательного обогащения в советском гражданском праве [Текст] // Учен. зап. МГУ. – 1949. – Вып. 144. Кн. 3. – С. 100 - 101.

[59] Новицкий И.Б. Сделки. Исковая давность. [Текст] – М.: Юридическая литература. 1954. – С. 97.

[60] Тузов Д.О. Реституция в гражданском праве. [Текст] // Юридический мир. – 2009. – № 2. – С. 11.

[61] Тузов Д.О. Указ. соч. – С. 11.

[62] Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) [Текст] / Под ред. Садикова О.Н. – М.: Инфра-М. 2008. – С. 213.

[63] Слесарев В.Л. Экономические санкции в гражданском праве. [Текст] – М.: Юрайт. 2006. – С. 243-244.

[64] Шахматов В.П. Виды несоответствия сделок требованиям норм права. [Текст] // Антология уральской цивилистики. 1925 - 1989. – М.: Статут. 2005. – С. 313.

[65] Гражданское право Т. 1. [Текст] / Под ред. Сергеева А.П., Толстого Ю.К. – М., Проспект. 2008. – С. 260-261.

[66] Постановление ФАС Поволжского округа от 27 марта 2008 г. по делу № А55-1322/07-10 // Вестник ВАС РФ. – 2008. – № 8. – С. 76.

[67] Собрание законодательства РФ. – 2003. – № 17. – Ст. 1657.

[68] Иоффе О.С. Гражданско-правовая охрана интересов личности в СССР [Текст] // Советское государство и право. – 1956. – № 2. – С. 59.

[69] Каминская П.Д. Основания ответственности по договорным обязательствам: Вопросы гражданского права. [Текст] – М.: МГУ. 1957. – С. 77.

[70] Рабинович Н.В. Указ. соч. – С. 158.

[71] Хейфец Ф.С. Указ. соч. – С. 139.

[72] Советское гражданское право. Ч. 1. [Текст] / Под ред. Рясенцева В.А. – М.: Юридическая литература. 1986. – С. 211.

[73] Иоффе О.С. Советское гражданское право. [Текст] – М. Юридическая литература. 1967. – С. 295, 297.

[74] Шахматов В.П. Указ. соч. – С. 148.

[75] Вестник ВАС РФ. – 1996. – № 9. – С. 12.

[76] Шестакова Н.Д. Недействительность сделок. [Текст] – СПб.: Юридический центр Пресс. 2008. – С. 87-92.

[77] Рожкова М.А. К вопросу о недействительности коммерческих сделок [Текст] // Российская юстиция. – 2009. – № 1. – С. 24.

[78] Зинченко С., Газарьян Б. Ничтожные и оспоримые сделки в практике предпринимательства [Текст] // Хозяйство и право. – 2009. – № 2. – С. 23.

[79] Артемов В.В. Недействительность сделок и их последствия: некоторые аспекты [Текст] // Юрист. – 2009. – № 2. – С. 27.

[80] Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Общие положения (Книга 1) [Текст] – М.: Статут. 2003. – С. 211.

[81] Катунин Д. Сделки: черная воля "доброй совести" [Текст]// Бизнес-адвокат. - 2005. - № 2.- С.12.

[82] Об официальном разъяснении постановления Конституционного суда Российской Федерации от 14 мая 1999 года по делу о проверке конституционности положений части первой статьи 131 и части первой статьи 380 Таможенного кодекса Российской Федерации [Текст]: [Определение Конституционного суда РФ № 202-О, от 27.11.2001] // Собрание законодательства РФ. – 2001. – № 50. – Ст. 4823.

[83] Скловский К.И. Некоторые проблемы владения в судебной практике [Текст] // Вестник ВАС РФ. – 2002. – № 4. – С.34; Скловский К.И. Владение и владельческая защита [Текст] // Право и экономика. – 2000. – № 2. – С.23; Терехова О.В. Добросовестный приобретатель [Текст] // Правовые вопросы недвижимости. – 2007. – № 1. – С.24.

[84] Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. [Текст] – М.: Дело. 2008. – С.106.

[85] Там же. – С. 107.

[86] Скловский К.И. Некоторые проблемы владения в судебной практике [Текст] // Вестник ВАС РФ. – 2002. – № 4. – С. 34.

[87] Собрание законодательства РФ. – 2001. – № 2. – Ст. 163.

[88] Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. [Текст] – М.: Дело. 2008. – С. 292.

[89] Гаджиев Г.А. О субъективном имущественном праве добросовестного владельца / Актуальные проблемы науки и практики коммерческого права. Вып. 8: Сборник научных статей / Санкт-Петербургский государственный университет / Под общ. ред. Попондопуло В.Ф., Скворцова О.Ю. – М.: Волтерс Клувер. 2008. – С. 98.

[90] Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. [Текст] – М.: Дело. 2008. – С. 317.

[91] Киселев А.А. Соотношение реституции и виндикации при определении последствий недействительности сделок [Текст] // Адвокатская практика. – 2007. – № 6. – С. 24.

[92] Собрание законодательства РФ. – 2003. – № 17. – Ст. 1657.