Курсовая работа: Французское просвещение о государстве и праве

Курсовая работа: Французское просвещение о государстве и праве

СОДЕРЖАНИЕ

Введение

1. Проблемы политики и юриспруденции в работах Ш.Л. Монтескье

1.1 Государство в работах Монтескье

1.2 Монтескье о теории разделения властей

1.3 Понимание права

2. Политико-правовая идеология Ж. Руссо

2.1 Руссо о проблемах неравенства

2.2 Государство и народный суверенитет

2.3 Понимание закона и религии

2.4 .Влияние идей Руссо

3. Развитие прогрессивных политико-правовых идей Вольтера

Заключение

Список использованных источников

Введение

Великая французская революция стала крупнейшим историческим событием, определившим развитие всей Европы на десятилетия. В идейном плане она исподволь подготавливалась трудами просветителей XVIII в. Среди них два философа уделили особое внимание проблемам политики и юриспруденции: это — умеренный Монтескье, сторонник компромисса, призвавший правящий класс потесниться и дать возможность третьему сословию занять достойное положение в государственном управлении на основе системы разделения властей, и радикал Руссо, сторонник народного суверенитета, остро поставивший проблему социального неравенства.

Просвещение – влиятельное общекультурное движение эпохи перехода от феодализма к капитализму. Оно было неотъемлемой составной частью той борьбы, которую молодая тогда буржуазия и народные массы вели против феодального строя и его идеологии.

Специфику содержания Просвещения более всего характеризуют два момента. Во-первых, его социальный и нравственный идеал. Во-вторых, план осуществления этого идеала. Деятели Просвещения желали утвердить на земле "царство разума", в котором люди будут совершенными во всех отношениях, восторжествует гармония интересов свободного индивида и справедливого общества, гуманизм станет высшей нормой социальной жизни. Очень многие из них основные свои надежды на пришествие "царства разума" связывали с вытеснением из массового сознания обскурантистских клерикальных идей, с ликвидацией реакционных феодально-аристократических установлений, нравов, традиций.

Главная ставка делалась на энергичное распространение рационального знания, преодоление темноты и невежества масс, на внедрение в общественную жизнь ценностей, базирующихся на уважении человеческого достоинства. Исключительно важная роль отводилась процессу политического, морального, эстетического воспитания индивида, привития ему потребностей в добре, истине, красоте, качеств истинного человека и гражданина.  

В разных формах, пропорциях, отражая национальные и общественно-исторические особенности соответствующих государств, отмеченные моменты присутствовали в Просвещении Франции, Италии, Германии, Англии, России и Польши, Северной Америки и других стран.

В XVII–XVIII вв. Просвещение и создаваемая им в обществе идейно-нравственная атмосфера оказывали значительное влияние на содержание, способы и направление развития науки о государстве и праве, образуя один из самых значимых для нее духовных факторов. Вот почему при изучении истории политико-юридической мысли столь необходимо хорошо представлять себе сущность и облик Просвещения.

Политико-правовые идеи французского Просвещения XVIII в. заложили важный принцип – это принцип разделения властей в конституционном праве, который в дальнейшем был использован во многих других конституциях. В России этот принцип был положен в основу преобразований, осуществлявшихся в ходе реформ 1864 года. Судебная власть отделялась от законодательной, исполнительной, административной. Разделение властей, возникнув как идея, как теоретическая концепция превратилась постепенно в политический, а во многих развитых странах и в конституционный принцип.

Цель данной курсовой работы – исследовать идеи французского просвещения о государстве и праве.

Поставленная цель решается посредством следующих задач:

- охарактеризовать проблемы политики и юриспруденции в работах Ш.Л. Монтескье;

 - исследовать политико-правовую идеологию Ж.Руссо;

- изучить правовую доктрину Вольтера;

Структура работы определяется целью и задачами исследования и в соответствии с этим состоит из введения, трех глав, восьми параграфов, заключения и списка использованных источников.

Методологической основой исследования, для решения поставленных целей и задач работы, является совокупность различных общетеоретических методов: обобщение, статистический, изучение элементов исторического анализа, сравнительно-правовой метод, метод экспертных оценок, анализ литературных источников и документов, информационно-правовой и иные методы научного анализа и исследования.

Источниками для написания курсовой работы послужили труды таких известных отечественных авторов как Акмалова А.А., Капицын В.М., Гаджиев К.С., Червернин В.А., Казанцев А.А., Нерсесянц В.С., статьи и монографии российских и зарубежных юристов, материалы научных журналов.

1. Проблемы политики и юриспруденции в работах Ш.Л. Монтескье

1.1 Государство в работах Монтескье

Шарль Луи Монтескье (1689 - 1755) родился в аристократической семье. Фамилию Монтескье он принял в 1716 г. от своего бездетного дяди, который завещал ему все свое состояние: обширные земли, дома и должность президента Бордоского парламента (судебного учреждения).

Первое крупное произведение Монтескье «Персидские письма» появилось в 1721 г. анонимно, с ложным обозначением места издания. Книга произвела сенсацию и, несмотря на запрещение, расходилась в громадном количестве экземпляров. Успех книги определялся тем, что Монтескье смог нарисовать в художественной форме правдивую картину кризиса абсолютной королевской власти во Франции начала XVIII в[1].

После выхода в свет «Персидских писем» Монтескье уехал в Париж, где принимал активное участие в деятельности клуба «Антресоль», который поставил себе целью изучать политические науки. Здесь он познакомился с английским политическим деятелем Болингброком. Он своими рассказами об Англии и ее политико-правовых установлениях вызвал у Монтескье сильнейший интерес к этой стране.

С 1725 г. Монтескье окончательно поселяется в Париже, сложив с себя полномочия президента парламента в Бордо. Возникает решение о путешествии, чтобы своими глазами увидеть обычаи и нравы народов для будущего трактата «О духе законов». Путешествие длилось три года, из них полтора года Монтескье прожил в Англии.

В апреле 1731 г. Монтескье вернулся во Францию. Жил то в Париже, то в своем замке, плодотворно работая. В этот период вышли его основные произведения: «Размышления о причинах величия и падения римлян» (1734), «О духе законов» (1748), «Защита «О духе законов» (J 750).

Последние годы жизни Монтескье проводил в деревне, продолжая свои любимые литературные занятия. Трактат «О духе законов» завоевывал ему все больше почитателей. Поэты посвящали Монтескье стихи, вышло несколько книг, комментирующих его трактат. В замок приходило много посетителей, жаждавших поговорить с Монтескье или хотя бы увидеть его.

Однако феодальная реакция не унималась. Главное произведение Монтескье «О духе законов» было включено римским папой в «Индекс запрещенных книг». А в 1754 г. последовал арест профессора Ла-Бомеля, который одним из первых открыто выступил с горячей защитой произведения Монтескье. Ла-Бомеля арестовали в Пруссии, но по требованию французского правительства он был выдан Франции и заключен в Бастилию как человек политически неблагонадежный. Получив об этом известие, Монтескье поехал в Париж и стал энергично хлопотать за несчастного профессора среди своих влиятельных друзей. Ла-Бомеля он вызволил из беды, но в это время заболел воспалением легких[2].

Достижения Монтескье в развитии политической мысли во многом определяются его методами познания государственно-правовых явлений. Они были передовыми для того времени. Монтескье решительно отвергал теологическую картину мира и давал его научное истолкование на основе законов, понимаемых как «необходимые отношения, вытекающие из природы вещей». При этом Монтескье замечал качественное отличие социальных явлений от явлений природы. Он не соглашался с воззрениями французских материалистов, видящих в обществе и его законах простое продолжение действия той же физической материи, но в иных проявлениях и свойствах. Монтескье указывал на более сложную организацию социального мира по сравнению с миром природы, отвергал фатальный характер действия общественных законов и обращал внимание на свободу воли в поступках людей.

Закономерности социального мира получают у Монтескье концентрированное выражение в категории общего духа народа. Каждое исторически данное общество есть, по его мнению, результат взаимодействия физических и моральных причин, определяющих его становление, развитие и падение. Факторы социального развития Монтескье изучает исходя из принципа историзма, который во многом проясняет соотношение социальных и физических факторов[3]. Если на первых этапах развития общества, в его диком и варварском состоянии, основное влияние оказывают физические причины, прежде всего климат, то в государственно организованном обществе все большее значение приобретают социальные факторы, в том числе политический строй и положительные законы государства. Физические причины продолжают воздействовать на общий дух наций, но их влияние все больше опосредуется социальными причинами.

Принцип историзма дополнен в методологии Монтескье историко-сравнительным методом, который использовался и как средство для обхода цензуры. В произведениях Монтескье критика, казалось, была направлена против Персии, Турции, а не самой Франции, но мыслящие читатели отлично понимали, что речь идет о критике французского абсолютистского государства и права. Книга Монтескье — первое систематическое изложение огромного фактического материала, накопленного в XVIII в[4].

Хотя в «Духе законов» Монтескье ни разу не говорит прямо об общественном договоре (скорее всего, боясь навлечь немилость власти и церкви), неопубликованные при жизни автора сочинения («Мысли», «Трактат об обязанностях») свидетельствуют о том, что он разделял эту типичную для века Просвещения теорию. Однако, признавая общественный договор, Монтескье пытался вместе с тем рассмотреть образование государства как объективный исторический процесс. Он один из тех мыслителей, которые различали в определенной мере общество и государство. В его учении государство зарождается не одновременно с образованием общества, а на той ступени его развития, когда среди людей возникает вражда и война из-за распределения богатства и одна часть людей начинает стремиться использовать общие блага в своих корыстных целях. В таких условиях люди вынуждены были заключать между собой соглашения и создавать государство для прекращения состояния войны и вражды в обществе, объединяя при этом свои единичные силы и воли в общую волю и общую силу государства. Согласно Монтескье главная цель государства— примирять противоречия, возникшие между людьми в обществе и разрешать споры между частными лицами правовым путем, используя общую силу, если кто-то не пожелает подчиняться правопорядку.

Представляя государство в виде общественного договора, Монтескье вместе с тем рассматривал его как необходимое естественно-историческое явление, определяемое объективными факторами общественного развития. Монтескье отрицал договорные теории, рассматривающие образование государства как своеобразную гражданскую сделку, где две стороны (правители и народы) определяют свои взаимные права и обязанности по отношению друг к другу. Еще большей критике Монтескье подверг те теории, которые всеми правами наделяли правителей, а обязанности и подчинение возлагали на народы, как это имело место, например, в концепции Т. Гоббса. Разумное соглашение между народами и правителями Монтескье трактовал как акт принятия основных законов государства, регулирующих отношения между ними. Тем самым он обосновал идею правления законов, а не людей, идею конституционного правления. Суверен в учении Монтескье обязан исполнять не только естественные, но и положительные законы в государстве.

Монтескье уделил много внимания формам правления. Он последовательно выступал против апологии абсолютизма и доказывал, что вполне естественны разные формы правления в зависимости от общего духа того или иного народа. В истории государства он выявил четыре типичные формы: демократию, аристократию, монархию и деспотию. При их характеристике Монтескье пользовался двумя понятиями: природа правления и принцип правления. Природа правления — это отношения между правителями и управляемыми, определяемые в основном тем, кому принадлежит власть.

Под принципом правления Монтескье понимал те «человеческие страсти, которые двигают им». Эту категорию он называет также «душой», «пружиной государства». Природа правления определяется тем, кому принадлежит власть. Принцип правления вытекает из его природы.

При демократии «верховная власть принадлежит всему народу». В этом ее природа. «Народ в некоторых отношениях является государем, а в некоторых отношениях — подданным».

Принцип демократии — политическая добродетель, представляющая собой любовь к отечеству и равенству. В демократических государствах общественное благо предпочитается частному, граждане охвачены желанием послужить отечеству. В таком государстве люди живут своим трудом, там не бывает большой роскоши.

Природа аристократии состоит в том, что «верховная власть находится в руках группы лиц». Эти лица выделяются из народа в силу своей знатности, богатства или иных преимуществ. Монтескье отмечал, что аристократия устанавливает «самые прискорбные различия между людьми».

Принцип этого вида правления — умеренность, которая удерживает аристократию от произвола, побуждает ее действовать в соответствии с законами страны, позволяет народу забыть о своем бесправии, тем самым сохраняется стабильность данного строя.

Природа монархии в том, что верховная власть вручается одному лицу, соблюдающему основные законы государства. Эти основные законы составлялись «первыми королями на всенародных собраниях». Они наделяют сословия (дворянство, духовенство, горожан) правами, которые монарх не может нарушить или отменить. «Уничтожьте в монархии прерогативы сеньоров, духовенства, дворянства и городов и вы скоро получите в результате государство либо народное, либо деспотическое».

Принцип монархии — честь. И монарха, и подданных связывают правила чести, и каждый, думая преследовать свои личные интересы, по сути дела, стремится к общему благу.

Деспотия — антипод республик и монархий. Для природы деспотии характерно отсутствие политико-правовых отношений между правителями и управляемыми; они подменяются отношениями между господином и рабами.

Принцип деспотического правления — страх. Люди «побуждаются к деятельности лишь надеждой на увеличение своих житейских удобств». Подданных воспитывают в духе рабской покорности. Нагнетая атмосферу страха и террора, правитель подавляет волю к борьбе против произвола. Однако «человеческая природа будет постоянно возмущаться против деспотического правления». В деспотиях закономерны революции.

Видное место в учении Монтескье занимает противопоставление умеренных и неумеренных форм правления. Демократия, аристократия и монархия, где отношения между правительствами и гражданами осуществляются в правовой форме, а государственная власть разделена и распределена между различными социальными силами, учреждениями и должностными лицами, которые осуществляют взаимный контроль и сдерживают друг друга от злоупотреблений и нарушения законов, отнесены к умеренным формам правления. В неумеренных формах правления государственная власть осуществляется произвольно, там нет четкого распределения власти, и она чаще всего концентрируется в одном лице, органе или сословии. Неумеренные формы правления Монтескье характеризует как деспотию[5].

Разработка модели государства будущего — одна из основных тем политико-правовых учений эпохи Просвещения. В произведениях Монтескье эта тема воплотилась в проекте свободного государства, базирующегося на концепции разделения властей. Эта концепция — продукт социально-политических условий Франции того времени, теоретическое отражение борьбы за власть между королем, аристократией и буржуазией.

1.2 Монтескье о теории разделения властей

Цель теории разделения властей у Монтескье — гарантировать безопасность граждан от произвола и злоупотребления власти, обеспечить их политическую свободу, сделать право подлинным регулятором отношений между гражданами и правительством.

Монтескье различал естественную и политическую свободу. Естественная свобода существует только в дообщественном состоянии; как и равенство, она «предмет заботы дикарей» и обеспечивается установившимися правами и обычаями. Однако на смену дообщественному состоянию приходит общество в силу естественного желания людей жить в коллективе. В обществе люди утрачивают естественную свободу и равенство, между ними начинаются войны, раздоры, борьба за власть, за общественные блага и т. д. Чтобы положить конец войнам и раздорам, люди вынуждены принимать законы, регулирующие отношения между ними, и учреждать государство для управления обществом. Законы в государстве восстанавливают свободу и равенство. «В природном состоянии люди рождаются равными, — писал Монтескье, — но они не могут сохранить этого равенства; общество отнимает его у них, и они вновь становятся равными лишь благодаря законам»[6]. Руководствуясь таким представлением, Монтескье определял политическую свободу следующим образом: «Свобода есть право делать то, что дозволено законами.

Если бы гражданин мог делать то, что этими законами запрещается, то у него не было бы свободы, так как то же самое могли бы делать и прочие граждане».

Связь политической свободы с правом и его реальным осуществлением подчеркивалась Монтескье и в другом определении свободы, где последняя выступает как безопасность гражданина, обеспечиваемая прежде всего наличием в государстве справедливых, уголовных законов. Монтескье критиковал любое иное понимание политической свободы, исходящее не из права, а из возможности делать то, что хочется, и выступал против отождествления свободы с формами правления, например с демократией.

Политическая свобода, с точки зрения Монтескье, возможна только в государстве с умеренной формой правления: демократией, аристократией и монархией, где законы господствуют над волей правителей. В деспотии нет законов, а значит, нет и политической свободы, там царствуют произвол и рабство. Но и умеренные формы правления могут стать деспотическими, если право не займет в них верховного положения. Следовательно, мерой свободы у Монтескье неизменно выступает право. Произвол, злоупотребления властью, по Монтескье, вытекают из природы человека. «Но известно уже по опыту веков, что всякий человек, обладающий властью, склонен злоупотреблять ею, и он идет в этом направлении, пока не достигнет положенного ему предела». Верховенство права в концепции Монтескье может быть обеспечено лишь разделением властей на законодательную, исполнительную и судебную с тем, чтобы «различные власти могли бы взаимно сдерживать друг друга».

Разделение властей, согласно Монтескье, становится наряду с правом критерием деления форм правления на умеренные и неумеренные. В каждом государстве, — писал он, — есть три рода власти: власть законодательная, власть исполнительная и власть судебная. Такое разделение компетенции в государственном аппарате времен Монтескье вполне очевидно, но Монтескье возводит его в ранг конституционного принципа.

Вместе с тем разделение властей для Монтескье не только разграничение полномочий между органами власти, но и соотношение социальных сил в обществе. Монтескье сознавал, что борьба за власть между различными сословиями приводит к нарушению свободы и безопасности граждан, к перерождению государственных форм и даже к гибели государства. Чтобы придать формам правления большую стабильность, обеспечить политическую свободу всем социальным слоям, Монтескье предложил провести разделение власти между различными социальными силами. Он не видел политической свободы там, где разделение властей проведено только как разграничение функций государственных, тогда как все основные должности в них занимают лица одного и того же сословия. «Так, в Венеции Большой совет обладает законодательной властью, прегадия — исполнительной, а кварантии — судебной. Но дурно то, что все эти трибуналы состоят из должностных лиц одного и того же сословия, вследствие чего они представляют собой в сущности одну и ту же власть»[7].

Законодательная власть в свободном государстве «является лишь выражением общей воли». Ее главное назначение — сформулировать право в виде положительных законов, обязательных для всех граждан. Наилучшим вариантом Монтескье считал принадлежность законодательной власти народу, но в таких государствах, как Франция, это невозможно из-за больших размеров территории, наличия в обществе различных социальных сил. Поэтому законодательную власть он вручал собранию представителей народа и собранию знатных.

Функция исполнительной власти — осуществление законов, принятых законодательными органами. Монтескье утверждал, что исполнительная власть ограничена по самой своей природе. Исполнительной властью Монтескье наделял прежде всего монарха, так как эта «сторона правления, почти всегда требующая действия быстрого, лучше выполняется одним, чем многими». Эту власть могут осуществлять и другие лица, но только не члены законодательного собрания, так как в противном случае возможна полная утрата политической свободы.

Судебная власть «карает преступления и разрешает столкновения частных лиц», тогда как две другие власти регулируют и исполняют общие дела государства. Таким образом, свобода и безопасность граждан зависят прежде всего от функционирования судебной власти. Монтескье предлагал передать ее лицам из народа, которые будут созываться по мере необходимости для выполнения судейских полномочий. Судейские функции в свободном государстве не должны связываться с богатством, знатностью. Задача судей — добиться, чтобы их решения и приговоры «всегда были лишь точным применением текста закона»[8].

В конституционном проекте Монтескье речь не идет о равновесии властей, поскольку законодательная власть играет доминирующую роль: она создает законы, выражающие общую волю, в то время как две другие власти лишь реализуют и исполняют законы, их деятельность носит подзаконный характер.

Монтескье стремится к равновесию не властей, а политических сил, короля, аристократии и буржуазии. Поиски равновесия социальных сил, нашедшие выражение в теории разделения властей, — свидетельство компромиссности и умеренности политико-правовой концепции Монтескье. Однако трудно согласиться с характеристикой его взглядов как аристократического либерализма, выражающего интересы феодальной оппозиции абсолютной монархии, поскольку в учении Монтескье значение законодательной власти, находящейся прежде всего в руках представителей народа, выше значения исполнительной власти; судебную • власть в его проекте также получают представители народа. Своим конституционным проектом Монтескье выражал интересы нарождающейся буржуазии, которая в то время вместе с широкими народными массами входила в третье сословие и в политическом отношении была бесправна.

1.3 Понимание права

Понимание права — идейный стержень, вокруг которого концентрировались многие узловые проблемы творчества Монтескье. Оно направлено против абсолютистских юридических доктрин, выводящих все правовые установления из божественного откровения и толкования библейских преданий. Монтескье — первый, кто стал разрабатывать во Франции систему правовых взглядов, светских по своему характеру и имеющих в основе идеалы Просвещения.

Отрицая феодальное право, Монтескье оценивал многие положения французского законодательства как произвол, как нормы, обеспечивающие свободу монарха и его близкого окружения притеснять подданных. Феодальному произволу противопоставлялось естественное право. Цель права — в свободе, равенстве, безопасности и счастье всех людей.

Критикуя феодальное законодательство, Монтескье в то же время выявляет элементы истинно правового, справедливого, закономерного в системах права прошлого. Для этого он прибегает к сравнению права Древней Греции и Рима, древних германцев, франков, а также средневекового законодательства Франции и ряда других стран.

Обоснование нового, зарождающегося буржуазного права аргументами, понятиями и положениями из арсенала прошлых исторических типов права — еще одно проявление духа умеренности и компромисса. Это сказалось особенно в предложенной Монтескье программе законодательных преобразований во Франции. Он не порывает с идеей сословных привилегий.

Большим методологическим достижением Монтескье стало применение принципов историзма и сравнительного анализа при изучении правовых явлений. Это существенно отличало учение Монтескье от других естественно-правовых концепций, выводивших право из абстрактно понятой природы человека, неизменной и вечной. Кроме того, Монтескье видел, что положительные законы государства — не продукт произвольной деятельности законодателей, не простая проекция естественных законов, вытекающих из разумной и вечной природы человека, а результат закономерного воздействия факторов общественного развития на правотворческий процесс. Эти факторы обусловливают поведение законодателя и проявляются в том, что Монтескье назвал «духом законов».

В первой книге трактата «О духе законов» прямо указано, что законодательство не может не исходить из «духа законов» того народа, для которого оно создается. В свою очередь, «дух законов» определяется рядом факторов общественного развития. Среди них Монтескье назвал природу и принцип правления, физические свойства страны (ее климат, почвы, размеры, ландшафт), образ жизни народа, религию, народный дух, численность населения, его богатство, своеобразие законодательного процесса и т. д. Речь идет о множественности факторов[9].

Такой подход был, бесспорно, прогрессивным явлением в юриспруденции, так как в то время господствовал взгляд на законодательство как во многом умозрительный и произвольный процесс. Монтескье предпринял попытку реалистического анализа законодательства как объективного процесса, предвосхищая отдельные элементы научной социологии права.

Монтескье писал, что только просвещенный законодатель, обладающий достаточно развитыми умственными способностями и имеющий знания о целях, принципах и правилах нормотворчества, может адекватно отразить в своей деятельности справедливое для данного государства право. В этой позиции Монтескье проявилась характерная для политических мыслителей эпохи Просвещения вера в человеческий разум, в его способность преобразовать устаревшие общественные отношения.

2. Политико-правовая идеология Ж. Руссо

2.1 Руссо о проблемах неравенства

С именем Руссо связаны радикальные тенденции в политической мысли предреволюционной Франции: идеи равенства, социальной справедливости, народного суверенитета, законности сопротивления тирании. Два обстоятельства жизни Руссо способствовали полному выявлению этих черт, стоявших особняком в философско-политических традициях французского Просвещения: то, что он был выходцем из простого народа, и то, что как гражданин кальвинистской Швейцарии он чувствовал себя чужим среди рафинированных представителей буржуазно-аристократической французской культуры.

Жан Жак Руссо (1712—1778) родился в Женеве. Усиленно занимался самообразованием. Редкая любознательность, трудолюбие и талант позволили Руссо за короткий срок очень многого достигнуть.

В 1749 г. Дижонская академия объявила конкурс на разработку темы: «Сделал ли прогресс наук и искусств людей более счастливыми и более нравственными?» Руссо принял в нем участие и предложил парадоксальное решение: «Наши души развращаются по мере того, как совершенствуются науки и искусства. Лучше всех и счастливее всех те, кто сохранил близость к природе. Люди рождаются хорошими, но общество делает их плохими». Руссо противопоставляет простоту изощренности, деревенскую идиллию — жизни в городах, непритязательность — склонности к роскоши. Это была реакция жителя кальвинистской Женевы со свойственными ей скромными потребностями и трудолюбием, да еще выходца из простого народа, на роскошь, излишества и утонченность образованной верхушки французского общества. Ее скептицизм, материализм, в известном смысле даже рационализм оставались чужды Руссо, в творчестве которого интуиция, духовные и религиозные стремления преобладали над холодным разумом. Это обеспечило ему особое место среди французских просветителей и привело к взаимному непониманию. Антицивикизаторские настроения, проявившиеся в 1749 г., не были случайностью, они сохранялись и в дальнейшем. Очерк Руссо завоевал первую премию Дижонской академии, принес автору славу и изменил его судьбу. Руссо поверил в свои силы, в свое призвание указать правый путь заблудшему человечеству.

В 1753 г. та же академия организовала конкурс на другую тему: «О причинах общественного неравенства». Руссо откликнулся «Рассуждением о происхождении и основаниях неравенства между людьми». Эта работа очень важна для понимания его политических взглядов.

Руссо отделяет естественное неравенство, порождаемое различиями в физической силе, уме, энергии, от неравенства, основанного на социальных условиях. Традиционный взгляд сводился к тому, что общественное неравенство — прямое следствие естественного: богаты и знатны трудолюбивые, сильные, выдающиеся люди. Руссо с этим не согласен. Почему, спрашивает он, повсюду сильный подчинен слабому, умный— посредственности, мужественный — трусливому?[10]

Чтобы объяснить это, Руссо обращается к далекой истории человечества, к догосударственному, естественному состоянию. В нем он выделяет две фазы. Первая — состояние дикости, которое продолжалось много тысячелетий. Люди жили поодиночке, их контакты друг с другом случайны, зато постоянно общение с природой. Образ жизни — бродяжничество. Разум спит, языка нет, нравственность неизвестна. Но свои скромные потребности человек легко удовлетворяет благодаря щедрости матери-природы. Нет основания завидовать другим и проявлять к ним недобрые чувства. Дикарь благожелателен и сострадателен. Слабость интеллекта компенсируется физической силой, здоровьем и душевным спокойствием. Казалось бы, чего еще желать?

Но, к счастью или к несчастью своему, человек наделен неутолимой жаждой лучшего и свободной волей, позволяющей ему принимать или отвергать различные решения. Для более полного счастья его влечет к регулярному общению с себе подобными. Этому способствует и появление орудий труда, и усовершенствование способов овладения ресурсами природы.

Потребности охоты и рыболовства приводят к объединению людей. Начинается вторая фаза естественного состояния. Человек наслаждается семейной жизнью, легче добывает то, что ему необходимо. Возникают зачатки морали, т. е. правила поведения по отношению к другим людям, но наряду с этим и первые столкновения, конфликты. Пока они не часты, хотя в связи с ними естественные добродетельность, жалость к себе подобным начинают ослабевать. Зато расширение умственных и эмоциональных горизонтов, по мнению Руссо, делает эту пору самой счастливой в жизни человечества.

Однако стремление к лучшему неостановимо. Возникают обработка земли, скотоводство, появляются металлы, и это наносит роковой удар по зарождающейся общественной нравственности. С обработкой земли возникла частная собственность. Она привела к разладу в обществе и к неисчислимым бедствиям. Естественное состояние было обречено. Человечество подошло к порогу гражданского общества или государства. Вот как пишет об этом Руссо: «Первый, кто напал на мысль, огородив участок земли, сказать: «Это мое», и нашел людей достаточно простодушных, чтобы этому поверить, был истинным основателем гражданского общества. От скольких преступлений, войн и убийств, от скольких бедствий и ужасов избавил бы род человеческий тот, кто, выдернув колья и засыпав ров, крикнул бы своим ближним: «Не слушайте лучше этого обманщика, вы погибли, если способны забыть, что плоды земные принадлежат всем, а земля — никому».

Начались накопление богатств, неравенство и конфликты. Частная собственность, по Руссо, побуждает людей жить за счет других. Она оправдана лишь при соблюдении равенства и допустима лишь в размерах, необходимых человеку-труженику. Руссо готов признать частную собственность лишь на ту землю и иное имущество, на которые распространяется трудовая деятельность человека. Руссо — эгалитарист, он за равное, справедливое распределение частной собственности. Эти его мысли явно носят не только антифеодальный, но и антибуржуазный характер. Руссо отвергал еще не сложившийся строй, при котором формальное равенство уживалось с резкими имущественными контрастами и фактическим бесправием бедняков.

Собственность нарушила идиллию естественного состояния. Чтобы покончить со взаимной борьбой и нестабильностью, нужно было путем общественного договора создать гражданское общество или государство. Руссо продолжил традиции своих предшественников по теории общественного договора, но внес в нее одно принципиальное новшество. Руссо не считал, что общественный договор в равной степени отвечал интересам всех заключивших его людей.

В анархии, воцарившейся с появлением частной собственности, больше всех страдали и рисковали богатые. Они-то и сумели хитростью и обманом навязать большинству договор, который превращал бедных из противников богатых в их защитников, а правила, благоприятные для богатых, возводил в ранг закона. Основанные на равенстве нормы естественного права были попраны, ибо они противоречили интересам богатых. Большинство, введенное в заблуждение, согласилось организоваться под властью правительства и законов, с виду защищающих жизнь и собственность каждого, а на деле выгодных только имущим. «Таково, — пишет Руссо, — было или должно было быть происхождение общества и законов, которые связывали новыми путами слабых и придавали новые силы богатым, разрушая без возврата естественную свободу и устанавливая навсегда законы собственности и неравенства»[11].

2.2 Государство и народный суверенитет

Итак, то государство, начало которому положил общественный договор, предстает у Руссо не как торжество разума, а как результат обмана. В извечном споре о том, кому служит государство, интересам каждого или тем, в чьих руках находится власть, споре, который в платоновском «Государстве» ведут Сократ и Фрасимах, Руссо склоняется на сторону Фрасимаха. Но он идет значительно дальше. Он дает четкие социальные характеристики, рассматривая государство как форму и средство господства богатых и угнетения бедных. Исследователи справедливо отмечают в творчестве Руссо предмарксистские мотивы. Среди просветителей он первый поставил социальную проблему, увидев корень зла в противоречиях между богатыми и бедными.

Вступив в общественный договор, обманутый народ не сумел отстоять свою свободу. Его пассивность привела к деспотизму, при котором все сводится к закону силы, а следовательно, как бы вновь возвращается в естественное состояние. Но тирания не вечна, и гнев народа рано или поздно обрушится на деспота. «Одной только силой он держался, одна только сила его и низвергнет», — пишет Руссо. Его трактат проникнут радикализмом и ненавистью к угнетателям. Он таит в себе угрозу для общества, основанного на неравенстве и эксплуатации. На сей раз Дижонская академия не сочла возможным увенчать труд Руссо какой-либо наградой, но это нисколько не ослабило его общественного резонанса.

Обретя известность, Руссо во второй половине 50-х гг. меняет свой образ жизни. Суете светских салонов Парижа он предпочитает отшельничество и близость к природе. Успех обеспечивал Руссо приглашения в загородные имения французских аристократов и аристократок. Это избавляло знаменитого философа от забот о хлебе насущном и создавало идеальные условия для творчества, нарушавшиеся время от времени лишь ссорами с хозяевами.

В 1762 г. Руссо публикует не менее знаменитый трактат «Об общественном договоре, или Принципы политического права». В «Рассуждении о происхождении и основаниях неравенства» содержится историческая и критическая сторона его доктрины, он объясняет, что, как и почему произошло, каковы причины неравенства и тирании. В новом трактате речь идет о том, что должно быть, о справедливом политическом устройстве. Как добиться, чтобы, заключая общественный договор, народ не утратил, а приобрел власть и свободу? «Человек рожден свободным, между тем он везде в оковах», — пишет Руссо. «Если народ просто повинуется, он уничтожает себя, перестает быть народом». Руссо предлагает средство, как этого избежать. Задачу своего исследования он определяет следующим образом: «Найти такую форму ассоциации, которая защищала бы и охраняла совокупной общей силой личность и имущество каждого участника и в которой каждый, соединяясь со всеми, повиновался бы, однако, только самому себе и оставался бы таким же свободным, каким он был раньше».

По Руссо, это возможно, только если верховная власть принадлежит совокупному народу. Объединившись в гражданское общество, государство, люди отказываются от своей естественной свободы в пользу общей воли, в которой каждый из них имеет равную долю, участвуя в ее формировании на одинаковых для всех основаниях. В общей воле находит выражение органическое единство государства, поглощающего вошедших в него по договору людей. «Вместо отдельной личности каждого договаривающегося, — пишет Руссо,— этот акт ассоциации немедленно создает моральное и коллективное целое, составленное из стольких членов, сколько собрание имеет голосов, целое, которое получает путем этого единого акта свое единство, свое общее я, жизнь и волю. Эта общественная личность, составленная путем соединения всех остальных личностей, получила в прежнее время название гражданской общины, а теперь называется республикой или политическим телом, которое именуется своими членами государством, когда оно пассивно, и сувереном, когда оно активно, державой — при сопоставлении ее с ей подобными. По отношению к участникам они коллективно принимают имя народа, а в отдельности называются гражданами, как участники суверенной власти, и подданными, как подчиненные законам государства». Создав в результате общественного договора новый организм, люди подчиняются его воле, выражающей интересы их всех. «До тех пор пока известное число соединившихся людей смотрят на себя как на одно целое, у них только одна воля, которая заботится о сохранении этого целого и об общем благе».

Общая воля, по Руссо, не тождественна воле всех, между ними «часто существуют большие различия». Общая воля отнюдь не всегда предполагает единодушное согласие. Оно возможно, только когда среди объединившихся царят мир, единение и равенство. «Но когда общественные узы начинают ослабевать, когда частные интересы оказывают свое воздействие и маленькие общества начинают влиять на большое, — общий интерес затуманивается и находит себе противников: в голосованиях нет больше единогласия; общая воля не есть уже воля всех; возникают противоречия, споры и самое лучшее мнение не проходит без пререканий». Руссо пишет, что «есть только один-единственный закон, который по своей природе требует всеобщего согласия»: это общественный договор, потому что гражданская ассоциация есть «наиболее добровольный акт в мире». «Кроме этого первоначального договора решение большинства обязывает всех остальных: это последствие самого договора». Таким образом, общая воля выявляется путем голосования. Это воля большинства. Но Руссо настаивает на непременном участии в голосовании всех граждан и строгом учете голосов, ибо иначе всеобщность воли нарушается[12].

Другое требование при определении общей воли заключается в том, чтобы все участники договора об ассоциации выражали свое мнение непосредственно. Руссо отвергает осуществление высшей власти через представителей. Суверенитет, т. е. право законодательствовать, пребывает только в народе. Он не может быть никому доверен. Точно так же он не может быть поделен между какими-то органами. Руссо иронизирует по поводу британской Конституции, которая представлялась Монтескье воплощением свободы. «Английский народ, — пишет он, — считает себя свободным, он сильно ошибается, он свободен только во время выборов депутатов парламента. Как только они избраны, он становится рабом. Но то, как он пользуется своей свободой в эти краткие моменты, заслуживает того, чтобы он ее потерял». Помимо парламентов препятствием для выявления общей воли служат и всевозможные организации, объединения, стоящие между гражданами и государством. Каждая такая организация лишает гражданина свободы, навязывает ему свое мнение. То, что в рамках этой организации в соответствии с той же процедурой всеобщего голосования выступает как общая воля, применительно к целому, к государству, представляет частную волю и частный интерес. «Чтобы получить проявление общей воли, очень важно, следовательно, чтобы в государстве не было отдельных обществ и чтобы каждый гражданин решал вопросы только по своему усмотрению».

Монтескье с его склонностью к компромиссам, с уважением к привилегиям и традициям предлагал поделить власть между разными органами и социальными слоями. Руссо считал, что Монтескье остановился на полпути. Руссо настаивает на полном и безраздельном суверенитете народа. Только таким путем, по его мнению, можно обеспечить наибольшее благо всех, которое должно быть целью всякого государства и законодательства. Благо это «сводится к двум важнейшим вещам: свободе и равенству; свободе — потому что всякая частная зависимость равносильна отнятию у государственного организма некоторой силы; равенству — потому что свобода не может существовать без равенства». Принцип равенства Руссо не абсолютизирует. Степень власти и богатства не должна быть совершенно одинакова у всех людей: «Что касается власти, она не должна доходить до насилия и применяться иначе, как в силу определенного положения и законов, а что касается богатства — ни один гражданин не должен быть настолько богат, чтобы быть в состоянии купить другого, и ни один — настолько беден, чтобы быть вынужденным продавать себя». «Если вы хотите придать государству прочность, — пишет Руссо, — то сблизьте крайние ступени, насколько это возможно; не допускайте ни богачей, ни бедных. Эти два состояния, естественно неотделимые друг от друга, одинаково гибельны для общественного блага; из одного выходят виновники тирании, а из другого тираны; между ними всегда и происходит торг общественной свободы; одни покупают ее, другие продают». Однако, не призывая к полному имущественному равенству, Руссо не склонен и рассматривать этот принцип как «неосуществимое благое пожелание: скажут, что это равенство — отвлеченная химера, которая не может существовать в действительности. Но если злоупотребление неизбежно, то следует ли из этого, что это злоупотребление не нужно хотя бы регулировать? Именно потому, что сила вещей всегда стремится разрушить равенство, сила законодательства должна быть постоянно направлена к его поддержанию»[13].

Народный суверенитет на основе свободы и равенства для Руссо не фикция. Он пытается реально обеспечить его, предлагая ряд теоретических и технико-организационных решений. Так, нарушение общественного договора приводит к тому, что «всякий вновь вступает в свои первоначальные права и возвращает себе вновь свою естественную свободу, утратив свободу условную, для которой он отказался от первой». Это предполагает или допускает использование оружия, восстание против тиранов. Руссо бдительно оберегает суверенитет высшей законодательной власти от посягательств власти исполнительной. От отвергает попытки рассматривать учреждение правительства как «договор между народом и начальниками... посредством которого обе стороны устанавливают условия, причем одна сторона обязывается повелевать, а другая — повиноваться». Такая интерпретация ставит правительство не только на один уровень, но даже выше народа, которому оно призвано служить. «Есть, — рассуждает Руссо, — только один договор в государстве: это договор ассоциации; он сам по себе исключает возможность всякого другого». Учреждение правительства состоит из двух актов: установления сувереном закона, создающего правительственный орган в определенной форме, и назначения должностных лиц, исполняющих правительственные функции.

Руссо бдительно следит за тем, чтобы функции суверенного народа-законодателя не передавались его представителям: «Суверенитет не может быть отчуждаем. Он заключается исключительно в общей воле, а воля не может быть представлена: это или та же самая воля, или другая; середины здесь нет. Народные депутаты не суть и не могут быть представителями народа, они только его комиссары; они ничего не могут постановлять окончательно; всякий закон, который народ не ратифицировал самовольно, недействителен; это даже не закон».

В качестве средства от узурпации власти правительством Руссо предлагает периодические собрания граждан. Созыв их не должен зависеть от правительства, их нельзя ни отменить, ни отсрочить. Каждое такое собрание должно начинаться решением двух вопросов, голосуемых отдельно: «Первое: «Угодно ли суверену сохранить существующую форму правительства?» Второе: «Угодно ли народу оставить управление в руках тех, на которых оно теперь возложено?» Подобные собрания позволяли бы приводить политическое устройство в соответствие с волей суверена, не прибегая к разрушительным действиям, они делают ненужным обращение к восстанию как высшей санкции народного суверенитета. Помимо периодических собраний могут созываться и чрезвычайные.

Если в плане утверждения верховенства общей воли, принципов народного суверенитета и равенства Руссо делает значительный шаг вперед в сравнении со своими предшественниками, даже с Локком, то о защите прав личности этого сказать нельзя. Руссо ограничивается софистическими аргументами в том духе, что подчинение общей воле не означает ограничения свободы. Закон, по его мнению, не может быть несправедлив, потому что никто не может быть несправедливым по отношению к самому себе. Именно потому, что законы лишь регистрируют общую волю, и можно быть одновременно и свободным и подчиненным законам.

2.3 Понимание закона и религии

Доводы Руссо в пользу примиримости общей воли с индивидуальной свободой основаны на своеобразном понимании закона. Закон, по его мнению, сочетает всеобщность воли с всеобщностью объекта; предмет, относительно которого делается постановление, так же общ, как и воля, которая постановляет; весь народ устанавливает что-либо относительно всего народа. Не может быть, рассуждает Руссо, общей воли, направленной на частный объект. Своеобразное понимание закона как нормы, распространяемой абсолютно на всех граждан, придает определенную логическую (но только логическую!) убедительность утверждению о том, что нельзя быть несправедливым по отношению к самому себе.

Но могут ли законы носить исключительно всеобщий характер? Не принимает ли суверен ряд норм, касающихся отдельных категорий граждан. Очевидно, что на практике это так, и принимаются они, как всякий закон, большинством голосов. И Руссо, противореча сам себе, не отрицает этого. «Закон, — пишет он, — может, конечно, установить привилегию, но он не может дать привилегии поименно тому-то или тому-то; закон может разделить граждан на несколько классов, может даже обозначить признаки, которые дают право на принадлежность к этим классам, но он не может зачислять граждан в тот или иной класс...»[14] В таком случае несправедливый закон явно не означает несправедливость по отношению к самому себе.

Руссо допускает, что и приказания начальников могут считаться выражением общей воли только до тех пор, пока суверен, имеющий возможность противостоять им, не пользуется этой возможностью. Руссо признает, что решения народа не всегда одинаково правильны. Но все эти допущения возможности злоупотребления суверенитетом не помешали Руссо твердо отстаивать полную неограниченность верховной власти: нет такого закона, который суверен не мог бы нарушить, который бы связывал его волю. «Подданные, — утверждает Руссо, — не нуждаются в гарантии против суверенной власти, ибо невозможно предположить, чтобы организм захотел вредить всем своим членам...» Каждый член договора ассодиации полностью отчуждает себя со всеми своими правами в пользу общества, отчуждение происходит без оговорок. Это делает союз совершенным.

Солидаризируясь в концепции народного суверенитета с Дж. Локком, Руссо в плане отношения государства и личности принципиально смыкается с его политическим антиподом Т. Гоббсом. Идея государства как искусственного человека, нового организма, полностью поглотившего личность со всеми ее правами и не дающего ей никаких гарантий, кроме участия в формировании общей воли, сродни гоббсовскому Левиафану. Вся разница в том, что у Руссо эту роль выполняет суверенный народ на началах равенства, а у Гоббса возможны разные носители суверенитета. Это не делает, однако, права личности более обеспеченными. Они приносятся в жертву народному суверенитету, в жертву диктатуре общей воли. «Общественный договор, — пишет Руссо, — дает политическому организму абсолютную власть над всеми членами последнего». Но суверен «не может налагать на подданных никаких оков, если это бесполезно для общества». Предполагается также, что суверен ни в коем случае не вправе отягощать одного подданного более, чем другого, но оговорки Руссо о возможности установления привилегий для отдельных категорий граждан практически снимают эти ограничения.

«Общественный договор, — рассуждает Руссо, — имеет целью сохранение договаривающихся. Кто одобряет цель, тот одобряет и средства, ведущие к цели, а эти средства связаны, безусловно, с некоторым риском, даже с некоторыми потерями. Кто хочет сохранить свою жизнь при помощи других, должен также отдать ее за других, когда это нужно. Гражданин уже не может быть судьей опасности, которой закон велит ему подвергнуться, и когда государь говорит ему: «Для государства необходимо, чтобы ты умер», он должен умереть...» Итак, несмотря на незначительные и неубедительные оговорки, Руссо утверждает, что «общая воля всегда права». «Если кто-нибудь откажется повиноваться общей воле, то он будет принужден к повиновению всем политическим организмом; и это означает лишь то, что его силой заставят быть свободным»[15].

Абсолютная власть государства распространяется не только на действия, но и на мысли граждан. «Общественное мнение, — пишет Руссо, — есть своего рода закон, исполнителем которого служит цензор, применяющий, подобно государю, закон к частным случаям». Подданные должны, по Руссо, «отдавать отчет суверену в своих убеждениях», правда, «лишь поскольку убеждения эти важны для общины». Этими соображениями Руссо руководствуется и при определении роли религии и ее места в государстве.

Руссо, в отличие от большинства энциклопедистов, обладал глубоким религиозным чувством. Материализму, скептицизму и даже атеизму типичных французских просветителей он противопоставил веру в верховное существо. Взгляды Руссо на религию изложены в «Исповеди савойского викария». Человек с первых своих шагов ощущает присутствие верховного существа, величие и расположение которого сказывается в благодательном характере природы. Но Руссо против религиозного формализма, догматики, его идеал — вдохновенная религия. Однако она должна быть подчинена интересам государства, превратиться в «гражданскую религию». Эти мысли развиваются в главе VIII книги четвертой «Общественного договора».

Руссо упрекает Иисуса в том, что тот, стремясь установить на земле духовное царство, отделил теологическую систему от политической, в результате чего государство перестало быть единым. Это сделало «совершенно невозможным в христианских государствах всякое хорошее государственное устройство», ибо «никогда нельзя было с точностью узнать, кому следовало повиноваться: светскому повелителю или священнику».

Христианская религия благодаря своему исключительному тяготению к иному миру «не только не привязывает сердца граждан к государству, она отвращает их от него, как от всех остальных земных дел». «Я не знаю, — заключает Руссо, — ничего более противоположного социальному духу». «Христианство — религия всецело духовная, занятая исключительно небесными делами; отечество христианина не в этом мире; он исполняет, конечно, свой долг, но он исполняет его, относясь глубоко индифферентно к хорошему или дурному результату своих забот... Если хранитель этой власти начинает злоупотреблять ею, то это бич, которым Господь Бог наказывает своих детей. Изгнать узурпатора не хватит духа; для этого надо было бы нарушить общественный покой, применить силу, пролить кровь; все это плохо согласуется с мягкосердием христианина; и, наконец, не все ли ему равно, будет ли он свободным или рабом в этой юдоли бедствий. Главное — это попасть в рай, а смирение — только средство для этого». Оценка Руссо напоминает знаменитый приговор Макиавелли: христианство обессилило мир, предало его в жертву мерзавцам. «Христианство, — пишет Руссо, — проповедует лишь рабство и зависимость; дух его слишком выгоден для тирании... Истинные христиане созданы для того, чтобы быть рабами; они знают об этом, и это их мало смущает. Краткая земная жизнь имеет слишком мало ценности в их глазах». Магомет был совершенно прав, когда отказался от разделения светской и духовной властей. Английские короли и русские цари провозгласили себя главами церкви, но на деле они не сумели сломить авторитет духовенства, составляющего особую корпорацию: и в Англии, и в России, как и везде, существуют две власти, два суверена. «Из всех христианских авторов, — пишет Руссо, — один только философ Гоббс прекрасно понимал и зло и средство для его излечения; он один осмелился предложить соединение двух глав орла и приведение всего к политическому единству, без которого никогда ни государство, ни правительство не будут хорошо устроены». (Напомним, что Т. Гоббс рассматривал церковь как департамент государства.)

Государство, заинтересованное в том, чтобы каждый гражданин имел религию, которая заставляла бы его любить свои обязанности, имеет право устанавливать статьи чисто гражданского символа веры. Они не рассматриваются как догматы религии, но при несоблюдении их нельзя быть хорошим гражданином. Гражданская вера предполагает существование «могучего, разумного, благожелательного, предусмотрительного и заботливого божества», будущую жизнь, счастье для справедливых, наказание злых, святость общественного договора и законов. Она, по словам Руссо, исключает нетерпимость. Однако, «не имея возможности принуждать кого-нибудь верить в установленные им догматы, государство может изгнать из своих пределов всякого, кто в них не верит; оно может его изгнать не как нечестивца, а как человека необщественного». «Если же кто-нибудь, признав публично эти догматы, ведет себя как неверующий в них, то он должен быть наказан смертью: он совершил величайшее преступление: он солгал перед законами». Так «вдохновенная вера» Руссо, превратившись в государственную религию, становится орудием духовной тирании, подкрепляемой всей принудительной мощью суверенной общей воли.

Изобразив идеал государственной религии, Руссо сознает, что он не может быть немедленно осуществлен и что государствам необходимо терпеть существующие религии, «по крайней мере в той степени, в какой догматы этих религий не заключают ничего противного обязанностям гражданина». «Но тот, кто осмеливается сказать: «Вне церкви нет спасенья», должен быть изгнан из пределов государства, если только государство не есть в то же время и церковь, а государь — не первосвященник»[16].

Руссо — убежденный сторонник народного суверенитета. Но это отнюдь не означает, что он во всех случаях выступает за демократическую форму правительства. Руссо напоминает своим читателям, что конституция государства и конституция правительства — разные вещи, в этом Руссо следует Бодену, который говорил о формах государства и формах правительства, управления, т. е. исполнительной власти в отличие от законодательной. Но у Бодена и формы Государства различны, суверенитет можетпринадлежать монарху, аристократии или народу. У Руссо сувереном всегда является только народ, а всякое правительство получает власть от народа Суверенитет народа— это суть общественного договора. А форма управления зависит от воли народа. На выбор формы влияет многие факторы: территория, население, климат. Руссо готов обсуждать достоинства и обусловленность разных форм правления но у него есть и определенные методологические соображения на этот счет.

О демократии Руссо высказывается так: если бы народ составляли боги, то у них было бы демократическое правительство. Что же касается реальности, то невозможно держать народ постоянно в сборе для ведения управленческих дел (Руссо - противник представительной демократии). К тому же есть смысл в том, чтобы законодатель не занимался и исполнением законов (влияние теории разделения властей Локка—Монтескье), иначе вместо общих вопросов правящий народ был бы поглощен частностями. Одним словом, демократическое правительство непрактично.

Монархия одобренная всем народом и выборная, представляется Руссо законной (как форма правительства). Он назвал ее республиканской монархией. Монархическое правительство — самое сильное, но оно и легче всего поддается частным желаниям.

Предпочтение Руссо отдает аристократической форме правительства. Естественно, Чтобы сильные и мудрые управляли народом, но народ их выбираем демонстрируя при этом свою мудрость. Итак, форма государства — демократическая, форма правительства — аристократическая Такое сочетание противоположностей представлялось Руссо удачным. Он взял его из опыта Женевской республики, хотя и понимал, что принцип народного суверенитета не раз сводился там к формальности.

2.4 Влияние идей Руссо

В том 1762 г. Руссо обнародовал еще одно известное свое сочинение — «Эмиль», трактат о воспитании. В нем проповедовались близость к природе освобождение от предрассудков, порождаемых несовершенным обществом. В ребенке нужно культивировать естественные наклонности, прежде чем их вытравит цивилизация. Идея первородного греха как основы христианского воспитания вытеснялась воспеванием присущей человеку от природы добродетели.

Сочинения Руссо 1762 г. с их радикализмом и антихристианской направленностью вызвали резкий отпор со стороны официального общества. «Эмиль» был запрещен, тираж конфисковали и сожгли на ступенях парижского Дворца правосудия. Суд обязал Руссо явиться в Париж, но он предпочел не подвергать себя риску и бежал в Женеву. Однако и там он столкнулся с запрещением «Эмиля» и «Общественного договора». Руссо вынужден скитаться по Европе. Он находит приют в Пруссии и Англии. Его бывшие друзья — французские философы — не поддержали гонимого собрата. Травля лишила Руссо чувства безопасности и обострила мнительность, подозрительность и стремление замкнуться в себе, которые всегда отличали его нелегкий характер. Руссо рискнул вернуться во Францию лишь в 1767 г. Он по-прежнему жил в богатых имениях и лишь изредка появлялся в Париже. Руссо умер в одном из таких имений, Эрменонвиле, и, согласно его воле, был похоронен в парке на Острове тополей. Во время якобинской диктатуры в 1794 г. прах его был торжественно перенесен в парижский Пантеон[17].

Влияние идей Руссо, как теоретическое, так и практическое, очень велико. Якобинцы считали его своим учителем и оправдывали свою диктатуру учением Руссо о народном суверенитете и общей воле. Он перекинул мостки от просветительства с его верой в философов на троне или с компромиссно-либеральной программой, как у Монтескье, к революции, к массовым действиям, к свержению тирании посредством народного восстания. В то время как просветители, радея о народе, думали о своего рода опеке над ним и чрезвычайно скептически относились к его интеллектуальным и политическим возможностям, Руссо не только провозгласил суверенитет народа на основе полного равенства, но и призвал к открытому сопротивлению тирании. Правда, реальные последствия учения Руссо (якобинство) едва ли соответствовали его намерениям. Сам он не был человеком действия и, может быть, вовсе не помышлял об осуществлении своих идей.

Наряду с концепцией народного суверенитета важный вклад Руссо в политическую теорию — постановка социального вопроса, требование социального, а не только юридического равенства. В этом вопросе Руссо шел не в ногу с просветителями и со временем. Близилась эпоха торжества капитализма. Разрабатывались принципы экономического либерализма. А Руссо выступил с явно антикапиталистических позиций. Он призывал к уравнению собственности и к использованию в этих целях авторитета государства и законов. Возможно, Руссо не следует относить к социалистической школе в строгом смысле слова. Он не отрицал частной собственности. Его идеал — эгалитаризм, стремление к имущественному уравнению, к ликвидации контрастов между бедностью и богатством. Тем не менее многие социалистические теории выросли из представлений Руссо о собственности как основе неравенства и конфликтов. Мысли о государстве как обмане, который богатые навязали бедным, хотя и имели предшественника в лице Т Мора, для современников Руссо во многом явились открытием. Руссо выразил в своих сочинениях чаяния тружеников, крестьян и ремесленников, стремившихся к самостоятельности, равенству и реальному участию в управлении общественными делами. Его идеи во многом предвосхищают Маркса.

От большинства просветителей его отличала не только постановка социального вопроса, но и ностальгические нотки возврата к природе, отказа от излишеств и искусственности состоятельной городской жизни, сильно развитое религиозное чувство. Руссо не был противником материального прогресса, он не призывал вернуться к дикости, но он явно предпочитал скромную трудовую жизнь в общении с природой зарождавшейся индустриальной цивилизации. Руссо предугадывал проблемы, которые эта цивилизация поставит перед человечеством. Названные особенности не помешали Руссо разделять с большинством своих современников общий умозрительный подход к политической теории. Историзм, пожалуй, свойствен ему в значительно меньшей степени, чем Монтескье.

Наконец, еще один важнейший аспект наследия Руссо — приоритет, который он явно отдает интересам целого над правами человека, над личностью. Здесь Руссо развивает платоновскую государственническую традицию, а его непосредственными предшественниками явились Гоббс, многократно и одобрительно им цитируемый, и в меньшей степени Б. Спиноза. От Руссо эстафета абсолютизации общей воли переходит к якобинцам и к Марксу в революционном варианте, и к Гегелю в консервативном варианте.

Новаторство ряда идей, противоречивое, но мощное влияние на последующие теории в сочетании с блестящей, темпераментной формой изложения сделали Руссо одним из крупнейших представителей мировой политической мысли.

3. Развитие прогрессивных политико-правовых идей Вольтера

Общепризнанным лидером французского Просвещения был выдающийся писатель и философ Вольтер (псевдоним, настоящее имя — Франсуа Мари Аруэ, 1694—1778). В историю общественной мысли он вошел как страстный обличитель католической церкви, религиозного фанатизма и мракобесия.

Мировоззрение Вольтера окончательно сложилось в Англии, где он несколько лет провел в изгнании. По возвращении на родину им были написаны "Философские письма" (первоначальное название — "Письма об англичанах"), стяжавшие ему европейскую известность. В "Письмах" он пропагандировал передовые английские учения (Дж. Локка и др.), а также либеральные порядки и государственное устройство Англии. "Философские письма" явились, по сути дела, первым наброском программы французского Просвещения. Содержащиеся в них положения впоследствии были развиты и конкретизированы мыслителем в исторических и философских трудах, произведениях художественной литературы и в многочисленных памфлетах.

Вольтер был сторонником философии деизма. "Христианство и разум не могут существовать одновременно", — писал Вольтер. Просвещенные люди не нуждаются в христианских откровениях. Веру в карающего бога необходимо сохранить лишь для того, чтобы внушать непросвещенным ("черни", а равно неразумным правителям) нравственный образ поведения. Отсюда — известное изречение Вольтера: "Если бы бога не было, то его нужно было бы выдумать"[18].

Усвоив принципы деизма, разработанные английской философией, Вольтер превратил это учение в орудие непримиримой борьбы с католической реакцией. Против католической церкви Вольтер выдвинул лозунг: "Раздавите гадину!".

Критику феодальных порядков Вольтер проводил с позиций рационализма. Согласно взглядам философа на смену деспотическому правлению придет царство разума и свободы, в котором каждому человеку будут предоставлены естественные права — право на личную неприкосновенность, право частной собственности, свобода печати, свобода совести и др. Под свободой Вольтер понимал устранение феодальных пережитков, сковывающих творческую инициативу человека, его частнопредпринимательскую деятельность. Вольтер сводил свободу к независимости граждан от произвола: "Свобода состоит в том, чтобы зависеть только от законов"[19].

Намеченная Вольтером программа ликвидации крепостного права предусматривала освобождение крепостных, принадлежащих церкви и государству. Что же касается помещичьих крестьян, то их следовало, по мнению Вольтера, освобождать лишь с согласия владельца и притом за выкуп. В этой части учения, как ни в какой другой, проявилось стремление мыслителя учесть интересы дворянства.

Политическую организацию будущего "царства разума" Вольтер не стремился определить во всех подробностях. Он сосредоточил свое внимание на пропаганде идей законности и либеральных методов осуществления власти, предоставляя другим просветителям разработку проектов идеального устройства государства. Вполне ясно ему было одно — управлять государством должны только собственники. Признавая естественное равенство ("мы все в равной степени люди"), Вольтер решительно отвергал как социальное, так и политическое равенство. "В нашем несчастном мире не может быть, чтобы люди, живя в обществе, не разделились бы на два класса: один класс богатых, которые приказывают, другой — бедных, которые служат".

Теоретически он отдавал предпочтение республике, но считал, что она мало применима на практике. Образцом государственной организации своего времени Вольтер называл парламентские учреждения в Англии. Политический идеал Вольтера, особенно в последних работах, приближался к идее разделения властей.

Грядущие преобразования в обществе философ связывал с развитием знаний и подъемом культуры, которые, по его мнению, приведут к тому, что правителями будет осознана необходимость реформ. Стремясь направить государей на путь истины, он предпринял поездку к Фридриху Прусскому и вступил в переписку с Екатериной II.

Отношение Вольтера к революции было типичным для французских просветителей XVIII в. Оправдание предшествующих революций (например, казни английского короля Карла I), мечты о свержении тиранов у просветителей сочетались с рассуждениями о нежелательности кровопролития, о пагубных последствиях гражданской войны и т.п. В идеологии предпринимательских кругов к этим соображениям прибавляется страх перед выступлениями трудящихся масс. "Когда чернь примется философствовать, — утверждал Вольтер, — все погибло"[20]. Просветители возлагали надежды на постепенные реформы сверху.

Историческое место Вольтера как мыслителя определяется тем, что он наметил программу французского Просвещения, поставил ряд фундаментальных методологических проблем и заложил основы просветительской критики религии. Социальные идеи Вольтера соответствовали интересам торгово-промышленной верхушки французского общества. По своему объективному значению его идеи имели революционный характер: они нацеливали прогрессивные силы общества на упразднение феодальных порядков и ниспровержение абсолютизма.

Вольтер - выразитель интересов той части буржуазии, которая надеялась на преобразование общества путем проведения реформ сверху. Он является решительным противником феодального строя и предлагает ликвидировать феодальные привилегии:

- привилегии духовенства;

- церковные суды;

-  инквизицию, пытки;

-  таможни на территории Франции;

-  передать регистрацию актов гражданского состояния гражданским властям;

-  отменить феодальные повинности.

Вольтер выступал за единое право во всей Франции, а также предлагал принцип соразмерности наказания преступлению.

Он считал, что социальное зло коренится в отсутствии просвещения и невежестве, которое стремится сохранить церковь. Поэтому он активно боролся с засильем католической церкви.

К критике феодального права и деспотизма Вольтер подходит с позиции естественно-правовой доктрины. Естественными законами считает законы разума. Например, равенство, свобода - это естественное право человека. Со свободой он связывает свободу вероисповеданий, свободу слова, печати, свободу собственности. Свобода для него - это свобода личности, индивида, частная свобода.

Имущественное неравенство Вольтер признает естественным. Обладание имуществом должно сказываться на положении человека в обществе.

Политико-правовые взгляды Вольтера умеренные. Он ратует за «просвещенную» монархию. По его, мнению, если просвещенный монарх пожелает устранить феодальные привилегии духовенства и дворянства, то это непременно произойдет[21].

Идеи Вольтера о равноправии и свободе личности способствовали развитию прогрессивных политико-правовых идей.

Вольтер выступал также против несправедливых, захватнических войн, которые, по его словам, более страшное явление, чем чума или бешенство.

Вольтер принадлежал к числу идеологов, которые, не создав собственной политической теории, подготовили почву для последующего развития политико-правовых учений. Влияние вольтеровских идей в той или иной мере испытали все французские просветители.

Заключение

Крупнейшим теоретиком государства во французском Просвещении был Шарль Луи де Монтескье (1689—1755). Свои общественно-политические воззрения он изложил первоначально в романе "Персидские письма", а также в историческом очерке "Размышления о причинах величия и падения римлян" и других сравнительно небольших работах. В результате многолетнего изучения истории законодательства появился его главный труд — книга "О духе законов" (1748 г.).

Монтескье создал первую развернутую политическую доктрину в идеологии просветительства. В своих исследованиях он стремился расширить фактологическую базу социально-политической теории, описать причины, вызывающие изменения в законодательстве и нравах, и, обобщив накопленный материал, выявить законы истории. Монтескье был убежден, что ход истории определяется не божественной волей и не случайным стечением обстоятельств, но действием соответствующих закономерностей.

Обоснование идеала свободы мыслитель связывал с рассмотрением существующих форм государства. Он различает три вида правления: республику (демократию и аристократию), монархию и деспотию. Каждая из них имеет свой собственный принцип, характеризующий государственную власть с деятельной стороны, с точки зрения ее взаимоотношений с гражданами. Своеобразие этой классификации в том, что Монтескье наполнил понятие формы государства такими определениями, которые в последующих доктринах будут обозначены как политический режим.

Монтескье выделяет в государстве законодательную, исполнительную и судебную власти. Принцип разделения властей, согласно взглядам мыслителя, состоит прежде всего в том, чтобы они принадлежали различным государственным органам. Сосредоточение всей полноты власти в руках одного лица, учреждения или сословия неминуемо ведет к злоупотреблениям и произволу. Помимо разграничения компетенции принцип разделения властей предполагает предоставление каждой из трех властей специальных полномочий с тем, чтобы они ограничивали и сдерживали друг друга. Нужен такой порядок, указывал Монтескье, при котором "одна власть останавливает другую".

Идеологически теория разделения властей Монтескье была направлена против королевского абсолютизма и служила обоснованию компромисса буржуазии и дворянства.

Учение Монтескье сыграло громадную роль в развитии политической мысли. Монтескье — родоначальник географической школы в социологии; к его идеям обращались представители исторической школы права, сравнительного правоведения, теории насилия и других направлений. В начале XX в. интерес к Монтескье заметно возрос. Например, предложенное им определение закона (законы суть "необходимые отношения, вытекающие из природы вещей"), казавшееся современникам пережитком римского стоицизма, было взято на вооружение последователями социологической юриспруденции.

Обоснованные мыслителем идеи свободы, гражданских прав и разделения властей получили закрепление в конституционных актах Франции, а также были положены в основу Конституции США и конституций ряда других государств. Декларация прав человека и гражданина 1789 г., в частности, провозгласила: "Общество, в котором не обеспечено пользование правами и не проведено разделение властей, не имеет конституции". Монтескье заслуженно считается классиком конституционализма.

Социально-политические воззрения Жан-Жака Руссо (1712—1778), выдающегося философа, писателя и теоретика педагогики, положили начало новому направлению общественной мысли — политическому радикализму. Выдвинутая им программа коренных преобразований общественного строя соответствовала интересам и требованиям крестьянских масс, радикально настроенной бедноты.

Литературную известность Руссо принесла работа "Рассуждение о науках и искусствах", которую он написал, узнав о том, что Дижонская академия проводит конкурс сочинений на тему: "Способствовало ли возрождение наук и искусств улучшению нравов?" На заданный вопрос Руссо ответил — наперекор всем традициям Просвещения — отрицательно. В "Рассуждении" было поставлено под сомнение положение о том, что распространение знаний способно усовершенствовать нравы общества. "Прогресс наук и искусств, , ничего не прибавив к нашему благополучию, только испортил нравы", — утверждал мыслитель. Распространение ненужных человеку знаний порождает роскошь, которая в свою очередь приводит к обогащению одних за счет других, к отчуждению богатых и бедных. , Работа вызвала горячие споры (содержащиеся в ней выпады против развития знаний стали называть "парадоксами Руссо") и принесла ему широкую известность.

В последующих трудах Руссо приступает к созданию целостной социально-политической доктрины. Наиболее полное обоснование она получила в трактате "Об общественном договоре, или Принципы политического права" (1762 г.; это — главное произведение мыслителя) и в историческом очерке "Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми".

Суверенитет народа проявляется в осуществлении им законодательной власти. Вступая в полемику с Монтескье и другими просветителями, Руссо доказывал, что политическая свобода возможна лишь в том государстве, где законодательствует народ. Свобода, по определению Руссо, состоит в том, чтобы граждане находились под защитой законов и сами их принимали. Исходя из этого он формулирует и определение закона. "Всякий закон, если народ не утвердил его непосредственно сам, недействителен; это вообще не закон".

Механизм выявления интересов суверенного народа Руссо раскрывает с помощью понятия общей воли. В связи с этим он проводит различие между общей волей (volontй gйnйrale) и волей всех (volontй de tous). Согласно разъяснениям мыслителя воля всех представляет собой лишь простую сумму частных интересов, тогда как общая воля образуется путем вычитания из этой суммы тех интересов, которые уничтожают друг друга. Иными словами, общая воля — это своеобразный центр (точка) пересечения волеизъявлений граждан.

Центр тяжести в политической доктрине Руссо перенесен на проблемы социальной природы власти и ее принадлежности народу. С этим связана и другая особенность его теории: в ней нет детального проекта организации идеального строя. В "Общественном договоре"Руссо стремился обосновать лишь общие начала "свободной республики". Он подчеркивал, что конкретные формы и методы осуществления власти следует определять применительно к каждой отдельной стране, с учетом ее размеров, прошлого и т.п. Принципы такого подхода он изложил в проектах конституций для Польши и Корсики.

Эгалитаристский характер воззрений Руссо наиболее ярко проявился в требовании имущественного равенства. Руссо сознавал, что политическое равенство граждан нельзя обеспечить, пока сохраняется общественное неравенство, но выступал против обобществления частной собственности. Решение проблемы философ видел в том, чтобы уравнять имущественное положение граждан. Последние, как ему представлялось, должны обладать более или менее равным достатком. "...Ни один гражданин не должен быть настолько богат, чтобы быть в состоянии купить другого, и ни один — настолько беден, чтобы быть вынужденным продавать себя". Руссо считал, что такой порядок вполне осуществим при сохранении частной собственности мелких размеров, основанной на индивидуальном труде.

Политическая концепция Руссо оказала громадное воздействие как на общественное сознание, так и на развитие событий в период французской революции. Авторитет Руссо был настолько высок, что к его идеям обращались представители самых разных течений, начиная от умеренных конституционалистов вплоть до сторонников коммунизма.

Идеи Руссо сыграли также важную роль в последующем развитии теоретических представлений о государстве и праве. Его социальная доктрина, по признанию И. Канта и Г. Гегеля, послужила одним из главных теоретических источников немецкой философии конца XVIII — начала XIX в. Разработанная Руссо программа перехода к справедливому обществу путем коренной перестройки государственной власти легла в основу идеологии политического радикализма. Оформление взглядов Pyccо в теоретическую доктрину явилось, с этой точки зрения, поворотным событием в истории общественно-политической мысли XVIII в.

Историческое место Вольтера как мыслителя определяется тем, что он наметил программу французского Просвещения, поставил ряд фундаментальных методологических проблем и заложил основы просветительской критики религии. Социальные идеи Вольтера соответствовали интересам торгово-промышленной верхушки французского общества. По своему объективному значению его идеи имели революционный характер: они нацеливали прогрессивные силы общества на упразднение феодальных порядков и ниспровержение абсолютизма.

Список использованных источников

1. Артамонов С.Д. Персидские письма Монтескье. М., 1956.

2. Баскин М.П. Монтескье. М.: Юрид. лит. 1976.

3. Верцман И.Е. Жан-Жак Руссо. М., 1976

4. Волгин В. Развитие общественной мысли во Франции XVIII в. М., 1958.

5. Аржанов М.А. Государство и право в их соотношении. М., 1960.

6. Баскин Ю.Я. Очерки философии права. Сыктывкар, 1996.

7. Вольтер. Эстетика. Статьи. Письма. М., 1974.

8. Борисов Л.П. Краткие очерки истории политических учений Москва, 1987. – 435 с.

9. Вильденберг В. Закон и право в философии Гоббса. СПб., 1900, с.

10. Волгин В. Развитие общественной мысли во Франции XVIII в. М., 1958.

113. Деборин А.М. Социально-политические учения нового времени. М., 1958.

12. История политических и правовых учений. Хрестоматия. М.: Юридический колледж МГУ, 1996.

13. История политических учений / Под общ. ред. О.В. Мартышина. М.: Норма, 2006.

14. Монтескье Ш.Л. О духе законов// Избранные произведенеия. М.: Юрид. лит., 1956.

15. Неустроева Р.М. История зарубежной литературы XVIII в. М., 1974.

16. Момджян Х.Н. Монтескье-коммунист. М., 1955.

17.  Муравьев Ю.А. Жан-Жак Руссо, вопросы философии. М., 1991.

18. Обломиевский Д. Французский классицизм. М.: Наука, 1968.

19. Разумовская М.В. /От «Персидских писем» до энциклопедии. СПб., 1994.

20.Руссо Ж.Ж. Трактаты о причинах и основах неравенства между людьми. М., 1957.

21.Руссо Ж. -Ж. Исповедь. М., 2002.

22.Руссо Ж.-Ж. Избранные сочинения. М., 1981.

23.Роланд-Гольст. Жан-Жак Руссо, его жизнь и сочинения. М., 1923.

24.Саркитов Н. Монтескье. М.: Статут, 2002.

25.Чанышев А.А. История политических учений. Классическая западная традиция. М.: МГИМО, 1998.

26. Чичерин Б.Н. История политических учений. М., 1869.

[1] Артамонов С. Д. Персидские письма Монтескье. М., 1956. С. 23.

[2] Саркитов Н. Монтескье. М.: Статут, 2002. С. 43.

[3] Саркитов Н. Монтескье. М.: Статут, 2002. С. 64.

[4] Артамонов С.Д. Персидские письма Монтескье. М., 1956. С.  67.

[5] Саркитов Н. П. Монтескье. М.: Статут, 2002. С. 49.

[6] Монтескье Ш.Л. О духе законов// Избранные произведенеия. М.., 1956. С. 29.

[7] Монтескье Ш.Л. О духе законов// Избранные произведения. М.: Юрид. лит., 1956. С. 32.

[8] Разумовская М. В. /От «Персидских писем» до энциклопедии. СПб., 1994. С. 78.

[9] Монтескье Ш.Л. О духе законов// Избранные произведенеия. М.: Юрид. лит., 1956. С. 54.

[10] Руссо Ж. Ж. Трактаты о причинах и основах неравенства между людьми. М., 1957.

[11] Руссо Ж.Ж. Трактаты о причинах и основах неравенства между людьми. М., 1957. С.  67.

[12] История политических учений / Под общ. ред. О.В.Мартышина. М., 2006. С. 119.

[13] Руссо Ж.-Ж. Избранные сочинения. М., 1981. С. 56.

[14] Руссо Ж.-Ж. Избранные сочинения. М., 1981. С. 59.

[15] Руссо Ж.-Ж. Избранные сочинения. М., 1981. С. 73.

[16] Руссо Ж.-Ж. Избранные сочинения. М., 1981.

[17] История политических учений / Под общ. ред. О.В.Мартышина. М., 2006. С. 134.

[18] Вольтер. Эстетика. Статьи. Письма. М., 1974. С. 67.

[19] История политических учений / Под общ. ред. О.В.Мартышина. М., 2006. С. 127.

[20] Вольтер. Эстетика. Статьи. Письма. М., 1974. С. 69.

[21] История политических учений / Под общ. ред. О.В.Мартышина. М., 2006. С. 138.